Гора

      …И была во всей пустой земле - одна гора: венчал ее кипящий мрак, а дыхание ее рождало ураганы. Склоны горные были подобны стенам тьмы, круты и весьма опасны были они; и тому, кто отважился бы ступить на ту гору - не видно было бы ему не только пути под ногами, но и мира вокруг. И поднималась вершина горы высоко над землей, и над холмами, и над скалами, и над любой из горных вершин, ныне разрушенных; возносилась так высоко, что орлы, парящие над ними, с той вершины казались бы не более древесных листов, спускающихся к земле по воздушным потокам. Но и звезды не были видны с той горы - бездна бурлила над ней, словно подножия ее были краями, а вершина - самым дном великой воронки. И всякая живая душа обходила ту гору так, чтобы даже не попадать в тень ее. Воистину была то великая гора - и вот мое тому свидетельство.
      …И было так, что взошел человек на эту гору. Утвердил он стопы свои на самой вершине, раскинул руки свои по встречному ветру, запрокинул голову и, обратив лицо свое во мрак кипящий, закричал: "Вот он я, Господи!.. Без помощи людской пришел я на эту гору и без защиты волшебной стою перед Тобой!.. Создал Ты это место и сделал эту вершину неприступней и страшней всех вершин земных, и вот, воля Твоя пропустила меня, и сила Твоя не воспрепятствовала мне на моем пути, чтобы я пришел сюда. И вот, стою я перед Тобой, Господи, весь, какой есть, со всеми делами моими и помыслами, и вопрошаю Тебя: что оставишь мне, Господи?!. Ибо не могу я измыслить вещи, чтобы не отнял Ты ее у меня…" И был голос того человека громок весьма, и все же не мог он заглушить воя ветра, властвовавшего повсюду. И тогда еще более возвысил человек свой голос и воззвал к небу, которого не видел: "Вот я, Господи!.. Пришел я сюда, потому что Ты все отнял у меня, и я не докучал Тебе просьбами, но подумал - что осталось у меня? - и пришел. И не просить Тебя пришел я, Господи, но поведать Тебе боль свою, дабы облегчить страдания души моей и примириться с участью моею…"
       И вслушался человек во тьму беспокойную, во мрак кипящий, и не услышал в них ничего, что внимало бы его словам и откликалось бы на них.
       Но не прекратил человек речи свои, а продолжил так: "Посуди сам, Господи: разве есть в приделах Твоих земля, что давала бы урожай без посева, без удобрения и без полива; разве есть у Тебя скот, что давал бы молоко и шерсть безо всяких ухода и питания?.. Вот, была у меня нива золотая и виноградник, плодоносящий обильно; и был у меня дом, крепкий и всем богатый; и отец, мудрый и сильный, и мать любящая; и была земля, к которой привязалось сердце мое, и тяготела душа моя; было у меня все, и ничего не стало… И построил я новый дом, и посадил виноградную лозу, и принялась она; и были у меня друзья, души которых были открыты мне, подобно драгоценным книгам; и во всем находил я источник Познания, и припадал к нему, чтобы пить и не утолять жажды… Но Ты послал ураган - и разметал он дом мой; послал молнию - и сожгла она виноградник мой; послал бурю невзгод и туман разлук - и потерял я всех моих друзей. Наконец, затмил Ты разум мой и душу мою, и не мог я более пить из Твоего источника, ибо не источник видел я, но - сухой колодец… Но жажды Познания не отнял Ты у меня, и я мучился ею больше, чем обессилевший путник в пустыне, жаждущий воды. И вот, была в моей земле женщина, в сердце которой поселил Ты любовь ко мне, и мое сердце заставил Ты трепетать перед ней; и поклялись мы перед Тобой, что неразлучны будем отныне… Но послал Ты беду, и оставили мы землю нашу, и все, что в ней, и пошли мы туда, куда Ты указывал нам; и скитались долго по землям чужим, и силы наши иссякли. И не стало сил у жены моей выносить дитя, и умер сын мой, едва родившись. А жену мою одолела болезнь, и взял Ты ее у меня вслед за сыном… И тогда возопил я: доколе, Господи?!. За что терзаешь Ты душу мою?!. Но молчание и новые беды были мне ответом. И тогда, Господи, силы покинули меня, как покидают воды русла рек, пересыхающих в засуху. И тяжко заболел я, и не ходил более в Храм Твой, и чувствовал близость конца своего, радуясь ему. Но в ту пору послал Ты святого старца в землю, где я умирал. И прошел старец по всей земле той, и повсюду рассказывал он о вершине всех вершин земных, Тобой воздвигнутой; о грозной горе мрака и о том, что Дух Твой осеняет склоны ее, снисходя на вершину ее. И, услышав это, подумал я: что пользы ждать конца, чужому - в чужой земле?.. И потянуло меня взойти на ту гору неприступную, быть осененным крылами Твоими, как слабый птенец - крылами птицы могучей и вольной; и обратиться к Тебе. И вот, привел Ты меня сюда и позволил взойти на гору свою - что же теперь молчишь Ты?.. Ответь мне, Господи, или избавь меня ото всех мук земных, ибо устала душа моя, и тело мое ослабло…"
      Долго еще взывал человек с вершины горы, но тщетно: даже буря, бушевавшая вокруг, утихла, даже беспощадный ветер умчался, а ответа все не было. И тогда уронил человек руки, простертые к небу, и обратил лицо свое вспять, и стал спускаться с горы.
      Но едва сделал он два шага, как тьму нагорную и поднебесную вдруг прорезала яркая молния, и человек увидел подле себя старца, подобного тому, что странствовал повсюду, повествуя о горе неприступной Господней. Заглянул старец человеку в глаза, и испугался человек бездонного взляда сего, ибо старец был слеп. "Немногим позволено подняться на эту гору, а ты - спускаешься с нее," - тихим голосом промолвил старец. "Что же мне делать?.. Б-г мой молчит, а силы покинули меня…" - отвечал человек. Ничего не сказал на то старец, лишь, нахмурив сурово брови, оттолкнул человека и встал вместо него на вершину.
      Утвердил старец стопы свои на вершине, раскинул руки по встречному ветру, запрокинул голову и, обратив лицо свое во мрак кипящий, закрыл глаза и застыл так, молча. Долго стоял так старец и был неподвижен, так что начало казаться человеку, будто старец окаменел. И овладел человеком страх великий, и тщетно взывал он к старцу в муке и страдании, ибо не стало у него сил ждать ответа, и с горы не мог он спуститься. И была ночь; и вот - увидел человек свет звезды далекой над дальними горами и понял - восходит солнце.
      Старец же опустил руки, обратил вспять слепое лицо свое и стал спускаться с горы. И побежал человек вслед за старцем, и вопрошал о том, что слышал он, и что открылось ему. Старец же молчал и устремлял взгляд свой сквозь вопрошавшего его, и шел далее, шагом быстрым весьма, покуда не отстал человек и не потерял старца из вида.
      И было утро, и был вечер: дни многие и долгие. И вот, сошел человек с горы: и все дни были для него как один. Под самою же горой было селение; и вошел человек в селение на закате, и встретил его пастух. А человек шел в раздумии глубоком, но заметил пастуха и обратился к нему. И рассказывал ему о горе и о старце, и вопрошал с горячностью великой о тайне сей. И молчал пастух долго и еще дольше, подобно немому; и отчаялся человек, и хотел продолжить свой путь, но окликнул его пастух. И сказал ему: дед моего прадеда еще слышал от мудрецов о старце, что с начала времен поднимается на гору великую, дабы взывать к Небу, покуда не услышит ответа. Но небо не внемлет, ибо проклят старец. Но и благословен он, ибо кто знает, что есть проклятие и благословение.
      Так говорил пастух. И был человек поражен весьма, и покинул селение, и шел на закат, и солнце более не видело его.
      …И была во всей пустой земле - одна гора: венчал ее кипящий мрак, а дыхание ее рождало ураганы.
И всякая живая душа обходила ту гору так, чтобы даже не попадать в тень ее. Воистину была то великая гора - и вот мое тому свидетельство.

1990-е годы (опубликовано в ЖЖ 02.04.05)