Дрожь

Китайские фонарики, отблеск поднебесья,
Мы существа плотские,
Пронизаны колючей проволоки вестью.
Ожидаемое подспорье,
На него опираемся, как на костыль,
Пальцами чертим спирали, и ковыль
Вращается на гончарном круге.
А я хотела бы говорить с ангелами,
Оставить вечные потуги,
Не ждать, когда пробьет решительный час.
Лемуры в своем царстве мертвых смеются зло, оглядываясь на нас.

Мысли перескакивают, как блохи,
Кусают так же настырно, собирают крохи,
Переносят заразу,
От раза к разу
Все более живучую.
А стоит ли смешивать в одну кучу
И преданность мужей и ворох эскизов?
Раскаленное ядро планеты по законам физики тянет нас книзу,
Сиречь, перечит,
Заставляет втягивать головы в плечи,
А мы ведь рады были бы и вовсе спрятать их в песок.
А как ты станешь рассуждать, окажись на волосок
От края пропасти?
С жужжанием кружатся лопасти
Пропеллера, и медоносы веют одуряющим ароматом.
И в подражание приматам,
Чей гам слышнее, чем сирвента трубадуров,
Допытываешься, куда пуститься на поиски гуру,
Где лотос раскрывает свои цветки,
И неизбывность твоей тоски
Разделяют лишь узколицые
Портреты на линованных страницах.
Банальность стала притчей во языцех,
Как непотребность стала эталоном
Белее полотна.
Непослушание канонам,
Завеса то невесома, то плотна.
И куполов позолоченный лемех разделит луч на тысячу частиц.
В полях, заросших тяжестью пшениц,
Среди колосьев жарких и колоссов мысли,
Чей гений не изведает границ.