Смерть и поэт

                Жизнь всегда любуется великолепной смертью,
                Смерть всегда отчаянно запоминает жизнь.

                Ю. Шевчук.




          *****



Ты тихо спишь, укутанная снами.
Я - не могу. Мне хочется смотреть,
На образ твой под грустными свечами,
Мечтать о чем-то и не верить в смерть.
Мне хочется укрыть тебя мечтами
От всех людей, от осени, дождя,
Швырнуть в огонь тетради со стихами
И говорить о жизни, как дитя.
Мне хочется понять хотя бы малость
Того, что можешь ты во мне любить.
Так хочется обнять твою усталость
И больше никуда не уходить.




          *****



Проснулся в ночь. В окно ворвался ветер.
Всё было слишком странно, как во сне,
И час ночной был необычно светел.
В пустой прозрачно хрупкой тишине,
Как тень, на сонном бархате постели,
Листая тихо рукопись мою,
Сверкая мраком черных ожерелий
Сидела та, которой нет в раю.

Стройна, как миф, с прекрасными глазами.
Бледна, как высь. О! если б я не знал,
Кто ждет меня, печалясь над стихами,
Где я о ней еще вчера писал.
В глазах истома с неземным покоем,
В которых грусть, что смертным не воспеть.
В плаще из тьмы с серебряным подбоем
Не плахе мира восседала Смерть.



       ------------



Поэт
 
     Узнал тебя. Приветствовать не стану.
     Оставь стихи земные и ступай.
     Краса твоя подобная туману...
     Не нужно слов. Я знаю, что - не в рай.

Смерть
    
     Прости, что разбудила в час не ранний.
     Не в первый раз я у тебя в гостях.
     Не в первый раз ты у запретной грани
     Пытаешь душу на моих углях.
     Ты не судил, но стал судим другими,
     Писал поэмы на ночных камнях.
     Не в первый раз, зачитываясь ими,
     Я разделяю время твоих плах.
     Не торопись. Твой час еще далекий.
     Шла мимо я, да чувства - через край.
     Вчера тобой написанные строки
     Уж так меня задели, - так и знай.
 
Поэт

     Вот ты о чем. Так я их сжег с рассветом.
     Не думал, что заставлю, вдруг, грустить
     Ту, что, как страсть, благоволит поэтам
     В столь поздний час. Тогда позволь спросить,
     И разговор на этом завершить
     К чему, ответь, ненужные визиты?
     К чему печальный этот разговор?
     И с чем бокал мой, до краев налитый?
     Зачем тебе мой поэтичный вздор?

     Смешен ли бред - поэт спросил у смерти:
     Не тяжек ли твой слишком скорбный груз?

Смерть
 
     Вы все мертвы. Лишь маленькие дети
     Живут в стране осиротевших муз.

     Лишь ваши сны на самом дне сознанья
     Рождают в вас иллюзии добра,
     Где каждый шаг - условность покаянья,
     Но это не библейская игра,
     С которой вы привыкли все считаться
     И каждый раз на что-то уповать...
     Забудь сей бред. Не стоит и пытаться
     Взывать судьбе - немного подождать.

     С чего ты взял, что где-то судьбоносный
     Сидит старик и правит бытием?

Поэт

     Оставь сей вздор. Уйми свой нрав погостный.
     Не верю я давно ни тем, ни тем...
   
     И знаю, всё - лишь видимость событий,
     Густым туманом застилавших путь,
     Порой таких, что значимость открытий
     В самом себе теряет свою суть.
     Я жив еще. Мне даже ясен повод:
     Устала ты, борясь меж двух стихий.
     Но почему в глазах твоих - не холод?
     Да и зачем в руках твоих - стихи?
     Что есть в тебе от жизни, от живого,
     Кроме пустой бесслезной красоты?
     Что есть в тебе от пламенного слова? -
     Нет ничего. Но истина - лишь ты.

Смерть

     Ты прав, поэт. Во мне живет лишь правда.
     Одна на всех, и нет ее верней.
     Для правды этой не бывает завтра,
     Как не бывает и вчерашних дней.
     Нет у нее ни родины, ни царства,
     Как нет притворства в страждущих сердцах.
     Религий нет, но есть слепая паства,
     В которой вера обретает страх.

     Ты про глаза спросил? В них рассвета.
     Тебе ль не знать закатную печаль...
     Да... Ни чего не скроешь от поэтов.
     Знавала многих я, и мне не жаль
     Их вещий дар, безумство, невозможность,
     Их гордый лик на плахе торжества.
     Зачем жалеть. Мне имя - безнадежность,
     И только я в финале лет права.
   
     Я что стихи... Они, как дар былому.
     Читаю их, восторга не тая,
     Чтоб ощутить рассветных строк истому,
     Которой так полна душа твоя.
     Зачем же ты так рьяно и убого
     Главу склоняешь на алтарь слепых.
     О! присмотрись, вокруг тебя так много
     Еще не живших, но уже пустых.
     Так пусть звучит твое бесноголосье.
     Твори себя, да только не трави.
     Пусть жизнь горит, как те стихи про осень,
     Как та поэма о твоей любви.
     Разбей свой крах, швырни его в бездонность
     Иных страстей и торжествуй над ним,
     Пока еще немая невесомость
     Не заслонила всё крылом своим...

Поэт
 
     О! как легко, небесно и знакомо
     Ты только что сказала о себе...
     Не уж то я, одной тобой влекомый,
     Способен подчинить свой пыл мольбе,
     Чтоб стала ты мне ближе и заветней
     Во славе ослепительных лучей...
     Прекрасна ты, но жизнь - великолепней.
     Ну а для строк - достаточно свечей.

     Как точно ты заметила, однако,
     Про старика, построившего свет.
     Одни вопросы и, поверь, - ни знака,
     И твой визит, я знаю, - не ответ.
     Да и сама - от бога ли ты будешь,
     Иль, все ж, лукавый вспомнил обо мне?
     Не отвечай. Уверен, ты не любишь
     Другую правду. Я пойму вполне.

Смерть

     Ну, что ж, ты прав, не стоит боголепства,
     Беспечный мир придумал всё за вас.
     А я - лишь тень, нет у меня наследства,
     Кроме фальшивых надмогильных фраз.
     Придет твой час. Ты тоже станешь камнем,
     Бесцветным камнем для цветной толпы.
     Кто был с тобой при жизни столь недавней,
     Скорбя, хлебнут совсем иной молвы.
     И ты уже не будешь тщиться правдой,
     Не выпьешь с другом горького вина,
     Не насладишься сонною отравой,
     Что вырастила для тебя весна.
     Не будет больше жарких поцелуев,
     Не будет снега даже, и зимы,
     И там, где вечность скажет "аллилуйя",
     Во тьме веков с тобой простимся мы...

Поэт

     Возможно ли собою возгордиться
     От слов твоих или жалеть себя.
     Прекрасная! Не время ли проститься,
     На этот раз, не плача, не скорбя.
     И я не черств. Тебе наверно, трудно
     Вот так слегка завидовать земным.
     Но, все ж, скажи: ну почему так грустно
     Быть просто собеседником твоим?
     А быть иным, я думаю, не просто,
     Ведь вряд ли ты затеешь диалог,
     Когда придешь спровадить до погоста,
     Тебе уж явно будет не до строк.
     А я бы задержался, пусть на ночку.
     Нет, не прощаться, - просто посидеть,
     Последнюю свою уважить строчку
     О том, что в жизни я не верил в смерть.

     Прости за бред. Ты - вот она, так близко.
     Красивая - бездушная - моя.
     Всё это так губительно и веско:
     Дождливой ночью - осень, смерть и я.
     Все это так беспомощно и мудро,
     Так вечно, безысходно и легко.
     Но жизнь течет, плывет по небу утро,
     Играя тьмою где-то далеко.

Смерть
 
     Так откровенны, складны, поэтичны
     Слова твои с присутствием страстей.
     Недаром ваши судьбы так трагичны,
     И непонятны многим из людей.
     Недаром ваши музы, как богини,
     Хранят вас грустно от мирских сует.
     И пусть над вами рок - беспечный гений,
     В ином пространстве царствует поэт,
     И даже плачет он в иной печали,
     Не той, что можно так легко прогнать.
     Он тоже смертен, и его прощали,
     Что бы потом, целуя в лоб, распять.
     Толпа боится собственных агоний,
     Молясь за чистый хлам под сенью риз,
     А он смертельно свеж в грязи и вони,
     Он слишком смертен и бессмертно чист.
     Он слишком верен, как ни кто, изменчив,
     За сто путей себя не уберег,
     И только сердце - бархатный бубенчик
     Прольется эхом в лунность тех дорог.
     Там нет тоски и мнимых вожделений...
     Прости за грусть, мне праздность - не к лицу.
     Да и кому излить мне откровенья, -
     Не в церкви же святейшему отцу.

Поэт

     Церквушка есть. Мечеть одна, да та ли,
     Где можно смерти высказать всерьез
     Бездомную поэзию печали...
     Да и в толпе ты не увидишь слез.
     Толпа права. Она лишь в этом мире
     Способна знать: как верить - как нельзя.
     А мы с тобой в неубранной квартире
     Сидим - грустим, как старые друзья.

     За окнами уже стихает ветер,
     Но дождь еще отчитывает такт,
     Как-будто знает, сколько мне до смерти...
     О! кто бы знал. Мне до тебя - лишь шаг.
     Лишь стоит мне поднять повыше руку,
     И я вот-вот коснусь твоих волос,
     И ты мою живительную муку
     Укроешь утром золотом берез.

Смерть
 
     Не стоит, право, искушаться мною,
     Не то, боюсь, и мне не устоять.
     Вот - жизнь твоя, вот ты - перед судьбою.
     Настало время потрудиться встать.
     И ты уйдешь. Поверь, не так уж много
     Тебе осталось созидать сие.
     Отдай свой храм и "скатертью - дорога"
     Да прямиком в мое небытие.
     Ведь ты и сам устал от ложных истин,
     Так вырви их и выброси туда,
     Где ты сжигал поэмы, словно листья
     И уходил беспечным в никуда,
     Где расставался на рассвете с феей,
     Прощался с журавлями и любил
     Стоять часами, взгляд ее лелея,
     Где ты у счастья счастья не просил.

Поэт

     Не удивлен. Всё про меня ты знаешь.
     Но это лишь сюжеты старых снов.
     Мне кажется, что ты со мной играешь,
     Листая правду вырванных листов.
     Пойми, краса, я - счастлив. Мне не нужно
     Бросать свой храм, да по'д ноги кому...
     Они его разрушат равнодушно.
     Я без него на свете ни к чему.
     Прелестная! Ведь я еще не выбыл...
     Как видишь, остаюсь самим собой,
     Хотя вчера немного больше выпил,
     Смешав нетрезвость с дьявольской слезой.
    
     Я знаю, день покажется мне пресным.
     Кто победит в войне с самим собой?
     Но боль пройдет, я снова стану прежним
     И даже напишу о нас с тобой.
     О той, кто в ночь мешает лучезарность
     Земной любви с печалью томных глаз.
     И может, это будет благодарность
     За то, что ты не забрала сейчас
     С собой мою измученную душу...
     Да я шучу... Не верь моим словам.
     А храм я сам когда-нибудь разрушу.
     Придешь за мной, - размокнем по душам.

Смерть
   
     Как ты не прост, язвителен и гибок,
     И творчески, я вижу изощрен...
     Ты снова хочешь слез от тех улыбок,
     Которых не забыть, как скучный сон.
     Зачем писать, ведь я подобна мифу,
     И кто поверит в то, что ночь со мной
     Преподнесла тебе иную нимфу,
     Что спит, укрывшись, за твоей спиной.
     Дыханье. Кожа. Как же ей уютно.
     Что снится ей с тобою в тишине?
     Вот так и я - уснула б беспробудно,
     Но свет и тьма нуждаются во мне.
     Ты ей расскажешь, как мы здесь скучали,
     А может, не скучали, и дошли
     От сладких снов до триумфа печали,
     От строк твоих до вымысла Земли.
     И кто поверит в то, что есть такая,
     И кто поймет, кому из нас больней...
     Душа поэта, смерти слух лаская,
     Вдохнула в осень обреченность дней.
    
     Ты утомлен. Видать, вчера был праздник.
     В толпе ты весел: шутишь, даже пьешь.
     Да только сердце - словно грустный странник,
     Понять его - что положить под нож.
     Открыть его - что расколоть на части,
     Латай, но кровь не перестанет течь.
     Жалеть его - сгубить свои же страсти,
     Любить его - так все равно, что сжечь.
     Хранит его - так все равно, что мерить
     Кромешной ночью звезд остывших свет.
     Ругать его - что подбирать потери
     В безмолвной мгле давно минувших лет.

Поэт
 
     Сомнений нет. Ты просто мастер слова.
     Я никогда подобных не встречал.
     Хоть многих знал, но не было такого,
     Чтоб кто-то понимал мою печаль.
     Не слишком ли со мной ты откровенна?
     Не через боль ли ты со мной честна?
     Горят стихи, потом сгорают вены...
     Как хорошо, что жизнь всего одна.
     Как хорошо, что есть у сердца бремя -
     Творить в бессонной этой тишине.
     Как хорошо, что есть у смерти время
     Вот так без смысла заглянуть ко мне.

     Но час иной пробьет, моя убийца,
     Блаженная кудесница святынь,
     И ты возьмешь последнюю страницу,
     И, как в бреду, произнесешь "аминь".
     В темнице мира отзовется скорбью
     Прощанье муз - откуда-то извне...
     И лишь любовь останется любовью,
     И лишь стихи напомнят обо мне,
     Но не толпе, а только самым-самым...
     Я бы хотел, чтоб ты пришла весной,
     Чтоб вспыхнул май закатом несказа'нным,
     И ночь цвела под полною луной.
     А впрочем, нет. Не лучше ли зимою,
     Чтоб друг в подъезде помянул с горла',
     Чтоб вьюга долго пела надо мною
     И белым утром снегом занесла.

Смерть
   
     Душа твоя полна печалью мира,
     А ты всё шутишь. Право, не смешно.
     Так выбрось маску сонного сатира
     И не язви над тем, что суждено.

Поэт

     О! боги, посмотри, какая строгость...
     Прости. Наверно, это всё - вино.
     Моя душа давно глядит на пропасть,
     Столкни ее. Тебе ль не все равно.
     Ты знаешь всё о том и этом свете,
     Я - лишь об этом, да и то чуть-чуть.
     Дерзай же, мой прелестный ангел смерти,
     Открой мне эту фаустову суть.

Смерть

     Остынь поэт. Ты начитался бредней.
     И твой сарказм, замечу, - так себе.
     Дерзать - тебе. Ты на балу последний,
     Кого бояться отдавать толпе,
     С кем все еще не выгодно прощаться...
     Там все рабы, но каждый господин.
     Но бал угаснет, не успев начаться,
     Грустишь об этом только ты один.
     Тебе не нужно ни крестов, ни веры.
     Как от попсы, от них ты далеко.
     Обычный вечер в облике химеры
     Ютит твой мрак, и ранит глубоко.

Поэт

     Может, не стоит о крестах и вере.
     Не близок я от них и не далек.
     Рабы и цепи - не моя потери,
     Кровь на распятье - тоже не исток.
     В смертях людей не может быть истока...
     Скажи: не ты ли, знавшая Христа,
     Смотрела на мучителей пророка,
     Стояла у кровавого креста?
     Не ты ли опускалась в круги ада
     С великим Данте, а потом пришла
     Уже за ним, ведь там его отрада,
     Где Беатриче, что давно ждала?
     Не ты ли ночью для мальчишек в форме
     На минном поле отмечала цель,
     Не ты ли, созидательница скорби,
     Ждала, пока закончится дуэль?..
     Не ты ли на стена'х бессмертной Трои
     В веках свою оставила печать?
     А вот в Помпеях пали не герои, -
     Не уж то всех умеешь ты встречать?

     Опять ты скажешь: бредни - сказки - книги...
     О! скверница, я - несмышленый смерд.
     Куда уж мне до плачущих религий.
     Куда уж мне до мрачно строгих черт.
     Порой и я бываю так циничен.
     Мой скудный ум безжалостен к себе...
     Я вижу, что тебе не безразличен
     Исход того, кто внемлет лишь листве.
     И та уж скоро отшумит - отпляшет
     И упадет в тени сухих цветов,
     И осень снова на прощанье скажет
     "Прощай пока - до золота ветров.
    
     Послушай дождь. Он вновь стучится в окна,
     Как-будто осень понимает нас
     Так, словно знает, что душа размокла
     От пониманья откровенных фраз.
     Ползет рассвет по бледно-желтой дымке,
     По золотому царству октября.
     Промокший мир, как на простой картинке
     Из детского еще календаря.

     Промокший мир так затаенно дорог,
     Так равнодушно верен снам моим.
     Кого принес он в этот скучный город,
     Что даже в этот час неотразим.
     И что это за бред в сонливой мути,
     В такой сонливой, как хмельной мираж...
     Нет у тебя ни палачей, ни судий,
     И я продолжу бал, а не шабаш.
     О! черная чарующая фея,
     Я жил бы век, но по твоим словам
     Я мертв уже, так стану ли мертвее,
     Вкушая яства ядовитых дам?

Смерть
   
     Без пафоса. Ты хочешь сам забыть их
     И окунуться в омут чистых снов,
     Любить живых и помнить незабытых,
     И без тоски сидеть у берегов,
     Где ты давно у старого парома
     Порвал впервые "Скуку по листве",
     Потом никак не мог дойти до дома,
     Во тьму роняя строки о весне,
     Где первый раз ты наблюдал за мигом,
     Как за последней капелькой дождя,
     Как за прощальным журавлиным криком,
     И брел куда-то, ветрено грустя.
 
     Да. Я - ничто. Я - всё. Я - мрачность мира.
     В глазах - твой крах, в руках - твоя тетрадь...
     Подруга спит. Как храм ее квартира.
     Пора мне в путь, ну а тебе - вставать.

     Верни себя - себе, ведь всё, что будет -
     Всего лишь тень последнего листка.
     Меня с ним даже время не рассудит,
     Но я с ним, все же, как ни кто близка.
     Я не палач. Мне чужды эти нравы.
     Твой рок - как срочность, срок - не без границ.
     Почту за честь подать тебе отравы
     И стать безмолвьем слез твоих страниц.
    
Поэт

     Прости, не знал. Тебе знакомы страсти?
     И взор твой, словно господа слеза,
     Вот-вот прольется музыкой в ненастье
     И дамы вновь закроют мне глаза.
     Да ну их... Мир тосклив без прегрешений
     В цветущей иллюзорности добра.
     Дождь на окне рисует искушенье,
     Как-будто прячет видимость утра.

Смерть

     Трагично всё. Поэтов не исправишь.
     Пророчить что-то больше не возьмусь.
     Ты знаешь сам, что на земле оставишь
     Лишь храм своих осиротевших муз.





     -----------




Прошло мгновенье. Догорели свечи...
Я ей о чем-то не успел сказать.
Она исчезла, не сказав "до встречи",
На сонный бархат положив тетрадь.
Я взял ее, подумав: вот приснится...
Но, вдруг, увидел капли на листке -
То были слезы на пустой странице,
Словно роса на утреннем цветке,
Не высохли, и даже не впитались,
Чтоб после стать началом новых строк
О том, как мы со Смертью не расстались,
О том, как участь снов рождает рок,
О том, что участь - не всегда проклятье,
Если, поняв себя, есть что посметь,
О том, как в ночь на плахе восприятий,
У трона мира прослезилась Смерть.



          *****



И снова день, устав, побрел к закату,
Воспоминаньем душу бередя.
Земная тишь готовит снам утрату
На дне веков - на плахе бытия.
И снова ночь. И тени над веками
Кромсают время смертных у камней,
Где я пройду ночными берегами
Один - навстречу ей...
Навстречу ей.




 = 2009 =