Филосопусы 1963-1964г

***

Дирижеры - как пингвины,
А планеты половины -
Гулливеровы очки...
Всё чуть-чуть на всё похоже,
И такой восторг по коже,
Что испишешь все клочки!

Но сначала можно - стены,
И обои постепенно,
И тетради, даже те,
Что с таблицей умноженья.
И такое в пальцах жженье -
Как от водки в животе!..


ПАРАЛИЧ

Секунду здесь помедлит электричка -
Платформы от подошв не горячи.
Живёт мальчишка, худенький, как спичка,
На остановке мартовской - „Ручьи“.
Ручьи - до них всего ступенек двадцать,
А птицы - только руку протяни...
Но можно лишь на локте приподняться -
И снова рухнуть в холод простыни.
И рассуждать о времени крылатом,
Надвинув одеяло до плеча,
С самим собой и сгорбленным халатом
Вполоборота севшего врача,
Который снова скажет, что полезны
Еда и сон. И стряхивает ртуть
Как мысль о том, что нам в лицо болезни -
Как в будущее - страшно заглянуть...


***

Сперва металась вкруг земного шара,
Волненьем неосознанным пьяна;
Потом к груди его припала шало
Ещё зеленоглазая - Весна!
Она дышала чисто и глубинно,
И он в ответ поверхностно расцвёл...
И что с того, что, может быть, сглупила,
Ввязавшись в торопливое родство;
И что с того, что ломкий первый почерк
Затянет осень в грязный водосток,
Когда сейчас трепещет и лопочет
Её пугливый первенец - листок...


ТВОРЦЫ

Двадцатый век. Простор какой им!
Они шумят, они коптят,
И мир , где мы снимаем койки,
Переставляют, как хотят...
В своем гореньи - как в гареме,
Галантно-голые до пят,
Они сгниют от гонореи,
Но с каждой музой переспят.
Потом шаманят злы и грустны
Над белым сполохом холста...
Но так рождаются в искусстве
И правота, и чистота.


***

Плескалось „до“ - до-мой... до-мой...
Мажорно и желанно,
Пока не смолкло за кормой
Дыханье океана.

Теплы пожатия, пока
У хриплого крылечка
Других не вспомнила рука -
Морёная дощечка.

Воспеть бы этот щедрый мир,
Сумбур воды и суши,
Но как забыть, что мы - на миг...
Спасите наши души!..


***

Все спешу куда-то по привычке,
Трудно попадаю в рукава.
Промелькнёт в метели электричка -
Будто прошлогодняя трава...
И на лунно-снежном перекрёстке
(Вероломной памяти привет)
Вспыхнут вдруг продрогшие берёзки -
Как фонтаны, солнцем – напросвет!
И замрёшь, застынешь сходу, с пыла
В пальцах снег задумчиво сминать.
И куда спешить - всё это было...
Дальше жить - как будто вспоминать...


***

Давай присядем, как заведено
За много бед до нашего рожденья,
И будем, как приказ о награжденьи,
Читать заиндевелое окно...
Обычное, из тех же самых строк,
Которые нас прежде не касались
И, равнодушно скомканы, бросались
В гудящий, как времянка, солнцепёк...
Присядем на разбросанных вещах,
Друг друга понимая с полувзгляда.
Мы заслужили высшую награду -
Минуту молчаливого „Прощай“...
Уйдёшь в себя, а я уйду домой,
И на душе - безжизненно и блёкло.
И ночь на поздравительные стёкла
Уже струится траурной каймой...


***

Мне говорить об этом не пристало,
И не с кем, и не хочется ни с кем:
Поэзия - петля над пьедесталом
И робкая росинка на листке...