La femme fatale...

Так здравствуй, ёб*ная, прыгнувшая на х*й,
зачем приходишь ты, не поклониться праху,
но проспрягаться за халвы кусок просроченной, увы,
идя на “Вы”, как на игрушечную плаху.

Так липни, ссученная за три евро в Каннах,
твой вздорный нрав явил наш древний принтер в сканах,
кого сегодня ты сдала за покровительство стола
под вязкий запах свежесъеденных буханок.

Так сдохни в муках под забором, Мата Хари,
пусть над тобой нависнут розовые хари,
ты для позора рождена и за три пригоршни пшена
покорно ноги раздвигаешь не в Сахаре.

Я проскользну наружу задними дворами,
во всей вселенной гул пульсаций, под парами
металлом сдавленный пирог, торчит вовне бараний рог
и говорит на эсперанто с якорями.

Но дикарями ты сыта не под завязку,
пускаясь в пляску, получить готовься встряску,
над изобилием равнин хлопки мятущихся рванин,
гиперболоид вырождается в указку.

Черна фата над бровью девушки фатальной,
луч света тихо меркнет в тёмном царстве спальной
подвальной комнаты, в ногах толчётся пудель, а в слогах
вот-вот столкнётся мягкий молот с наковальней.

Ещё совсем чуть-чуть, томительна минута,
сыпь висмут в вермут, всё равно в программе смута,
ты покидаешь двор родной, за турникетом проходной
тебя заждался сын Скуратова Малюта.

Пиз*уй подале, наших ларов и пенатов
восторг так искренен, а членство в блоке НАТО
нас от регресса упасёт, от хокку тащится Басё,
эпиталаму воет девка DiDonato.

Ты в койку валишься в регалиях по пояс,
терзаешь дилдо, ни о чём не беспокоясь,
на полюс наш сползает тьма, за ней культурная зима,
твоя фатальность фарисействует, утроясь.

От простоты теплее стало Яну Гусу,
дубовый брус отнюдь не родственник Эльбрусу,
рот не смущается ничуть, ты нашей бранже по плечу
и по зубам, и по ноге да и по вкусу.

На спорный берег выбираются трофеи,
у фей заводятся туземные Михеи,
мудреет медленно народ, но до тебя дойдёт черёд,
не избежать тебе допроса у Психеи.

Ты не потянешь диалог без адвоката,
гортань замкнёт, хрустя фалангами, Геката,
стаккато бесится в висках, хрипит предсмертная тоска,
икает грудь, гряди в нору, ведь твердь поката.

Опять тринадцать строф, проказы Саваофа,
мы распустили свой кушак у лимитрофа
надёжных западных границ, так не спеши повергнуть ниц
своих юниц пред разграфленьем Петергофа.

У нас страна пиратских копий, Джимми Хоффа
(как объяснили нам – отнюдь не катастрофа)
покроет угольный профком, бормочет страстно интерком,
фатальных шлюх эпоха, всё не так уж плохо.

Я ем свой опиум, почти неуязвимый,
по крайней мере, в перспективе обозримой,
твои зловонны потроха, ведь ты вместилище греха,
запомнит мозг, что ты была невыносимой.

Меридиан, я завершаю предложенье
и закрываю и глаза, и приложенье,
не в силах вечно длиться стих, соси последнее “Прости...”,
твоё грядущее – ни джема, ни движенья.

Сдыхайте, шлюхи, пусть земля вам будет пухом,
ведь вы хвораете желтухою по слухам,
за изведённый сомбревин ответят нивы и раввин,    
пусть всем известно, что они ни сном, ни духом.


Soundtrack: Danny Malando, El Choclo.