Разные случайности

I
Бывает, идет себе человек по улице, и вдруг,
не успев споткнуться, брык - в люк.
Или едет себе в трамвае,
а на путях - война,
граждане падают из окна.
Задремлет под телевизор, просыпается –
а последствия геморроя
oкопались в толстой кишке героя.
Так иногда случается –
без предчувствия вареных бобов,
без фаршированных снов, без подрыва основ, без политических и медийных ослов.
Вот он: сидит один в депрессии люка,
пока улица баррикадируется от родственников над головой,
а передок трамвая въезжает на театр передовой,
а внутри заваривается какая-то выпуклая штука.
А в прогнозе сегодня - слабые до умеренного пожары,
ведущие к гражданской войне;
Вавилонская башня опрокинута в глубь тротуара.
Грудь и чрево порождают
клубни с разветвленьем корней.



II
Стоять в аппарате, след в след,
руки вверх, на просвет,
чтоб увидели ребра и всё, что на ребрах,
те, кто небесный покой пассажиров охраняет с улыбкой доброй.
Ремень безопасности - через чресла,
чтобы врезаться в землю, не расставаясь с креслом.
Босиком или в тонких носках - по аэропортному полу,
чтоб потом без опаски ползли муравьи на пшеничном поле
по невзорванному, целиком сохраненному телу,
чтоб могильным червям не сразу пришлось за дело,
чтоб селяне перекликались на незнакомом наречье,
обшаривая карманы, снимая чуднЫе вещи.
Выключите, просим, мобильные телефоны,
чтобы взлет ваш не был нарушен или сорван,
чтобы ракета встретилась с вами, не испытывая помех,
чтобы мгновенно
накрыло
всех.
Чтобы с предательским "и-у", "и-у"
в тело въелись тысячи милли-иуд.
Постепенно войдет в привычку подставлять горсти
под летучих голландцев и малазийцев, проливающихся в гости.

Цивилизации нашей дары
Проливаются в доисторические хаты и дворы.

III
Полосатых мама водила в школу.
Деды кровь проливали за их свободу.
И квадратных мама водила в школу.
Колбаса утолщалась в конце бутерброда.

А теперь полосатый с квадратным крест-накрест
Украшают  овальную красную лужу.
У железного Гоголя жуткий насморк,
И ворона редко над ними кружит.