Золотой петушок

               
               
                Золотой петушок
  Сразу после сельскохозяйственного института Таня по распределению приехала в большое сибирское село, где ей была обещана квартира в трехэтажном доме с удобствами, но строительство дома еще не началось и Таня сняла комнату в доме Пелагеи Матвеевны, высокой молчаливой старухи.   Деньги за эту комнату аккуратно вносил поселковый совет. С работы Таня приходила поздно, от усталости язык не ворочался и нелюбовь хозяйки к разговорам была ей только на руку.    
«Замерзнешь ты у нас, Таня, в дохленьких своих кофточках,  совсем замерзнешь,» – сказала однажды Пелагея Матвеевна.
«Не страшно, Пелагея Матвеевна, – ответила девушка, – вот разживусь немного деньгами и куплю  что-нибудь.»
«Что-нибудь не бери, детка, что-нибудь и греет как-нибудь,» – сказала хозяйка и вышла из комнаты, не дожидаясь Таниного ответа.
 Через два месяца, вернувшись с работы поздним вечером, Таня вошла в свою комнату и обомлела, – на узенькой ее кровати лежал восхитительный, длинный жакет, связанный из темно коричневой крестьянской пряжи. С левой стороны, на груди этого жакета красовался маленький золотой петушок. Чем больше Таня смотрела на эту вещь, тем больше утверждалась во мнении, что перед ней лежит настоящее произведение искусства, соединяющее в себе золото царских чертогов с дымным теплом крестьянской избы, соединяющее в себе безупречность исполнения с безупречностью вкуса исполнителя. И любой, увидевший это творение рук человеческих, непременно сказал слова, которые с легкостью говорятся, когда тяжкий путь от замысла до воплощения уже пройден. Любой сказал бы, что будь этот петушок не золотым, и не было бы чуда совмещения, казалось бы столь несовместимых, материалов, как золотое шитье и крестьянская пряжа. Любой сказал бы, что будь петушок чуть меньше или чуть больше, и все бы пропало. Но он был таким, каким задумала и сотворила его Пелагея Матвеевна, высокая молчаливая доярка на пенсии, всю жизнь свою прожившая в большом сибирском селе. «Что скажешь, Таня?» – спросила Пелагея Матвеевна. В голосе ее, вернувшем девушку в действительность, звучало плохо скрытое волнение, то самое волнение, которое с первого наскального рисунка и на все  времена свойственно художникам. Таня  молчала. Старуха подошла к ней совсем близко, и, разглядев подслеповатыми своими глазами слезы восхищения, облегченно вздохнула, и на робкий, всегда с трудом дававшийся Тане вопрос, ответила решительно и просто: «За деньги такое не купишь, только за добрую память.»
Ни до, ни после, ни одна вещь так не грела Таню, не была так любима ею и не служила ей так долго. Казалось, настоящий, сгубленный в нужде и невежестве талант, обрек петушка на бессмертие.
 И когда всеми уважаемая, постаревшая женщина идет на могилу высокой молчаливой старухи,  на груди ее, в неярких лучах сибирского солнца, сверкает маленький золотой петушок.
19 апреля 2014