Чудак

                Памяти Борислава Мельцова

  Он казался мне странным. Этаким чудаком, от нечего делать пишущим красивым высоким слогом восторженные письма. Читать их было одновременно и приятно, и неловко. Я — то знала, что я далеко не белая и пушистая, а очень даже земная и грешная. Может, поэтому отвечала на его письма нерегулярно, а потом и вовсе перестала писать, оправдывая себя занятостью.
  Но он продолжал писать, осыпая комплиментами. Одинокий и какой-то неухоженный, он знал  и понимал то, что не знала и не понимала я, не прошедшая и половины его пути. Главное в жизни — любовь. Любовь к ближнему. И он любил. Любил, как умел. Продирался сквозь дебри своего одиночества и дарил, щедро дарил тепло и свет своей души. Дарил до тех пор, пока однажды его сердце не выдержало одиночества. И он ушёл. Ушёл туда, откуда не возвращаются, оставив свои письма и тоску по себе, такому чудному в наше рациональное, прагматичное время.