Календарь поэзии 2 октября

Сегодня день рождения нашего современника, поэта А.Ф. Ожиганова.

 Александр Фёдорович Ожиганов (род. 2 октября 1944, Одесса) — русский поэт.
Вскоре после рождения сына, родители Александра Ожиганова развелись и мать — Валентина Петровна Уварова — вернулась с ребёнком в Молдавию. Рос в детдомах, где работала его мать, в различных посёлках Молдавии, затем на родине матери в Бендерах, где окончил школу. Учился на филологическом факультете Кишинёвского университета, затем на философском факультете Ленинградского университета. В конце 1950-х—начале 1960-х годов посещал литературный кружок Рудольфа Ольшевского при редакции кишинёвской газеты «Молодёжь Молдавии», одновременно с Борисом Викторовым, Александром Бродским, Виктором Панэ (род. 1954) и другими известными в будущем местными литераторами. Работал кочегаром.
В 1967—1978 гг. жил в основном в Ленинграде, принимал активное участие в неподцензурной литературной жизни, публиковался в самиздатских журналах «Часы», «37» и др. В 1978—1998 гг. в Самаре, где публиковался в вестнике современного искусства "Цирк Олимп" (гл. редактор - Сергей Лейбград), с 1998 года в Москве. Первая «официальная» публикация — в 1992 г. в журнале «Волга». Изданы две книги стихов. Ожиганову принадлежит также несколько критико-аналитических статей о поэзии.


***

С.
Жизнь сузилась, как губы в поцелуе
Иуды, слиплась, как презерватив
использованный, жизнь предотвратив,
красуясь и беснуясь всуе.
В кинематографе интим
и Страшный суд в салонных пересудах
изобразив, жизнь сузилась до зуда
в сосудах, до вояжа в Крым.
Мокрицей под крутою солью
жизнь извивается, сочится, тает... Нет!
И только серебристый след
исходит неизбывной болью.

Декабрь 1978

     ПОЭТ


Сидит и прилежно внимает
причудливым чьим-то стихам.
«Конечно, — бормочет, — что там
еще говорить!» И снимает
ладонь со стола. «Ничего
не понял. А впрочем, похвально...»
Потом бормоточек его
стихает во мраке подвальном.
Там сыро внизу и темно.
И мучает кашель жестокий.
И, как световое пятно,
мерцают неясные строки.
Видения подчинены
какому-то странному ритму,
как будто подвальные сны
закапал расплавленный битум...
...Ворочался все до зари,
все кашлял и сам себе снился
большим насекомым внутри
застывшего темного смысла.
6 февраля 1979


Визитная карточка


Какой ценой даётся нам еда
С шести утра!..
В заброшенном бараке
На согнутых гвоздях висят баранки.
Мы колем их посредством топора.
Но это не беда.

Глаза не привыкают к темноте.
И руки по соломе тихо
Шарят.
"Спокойной ночи". – "Что?" – "Там что-то варят..."
"Ты хочешь есть?" – "А ты?" – "Опять гречиха?
Нет, не хочу. Ступай-ка лучше к тем..."

Какая ночь! Очнись, моя любовь!..
О чём ты говоришь со мной
Впервые,
Где тихие слова – как чаевые,
Протянутые детскою рукой...
В случайной темноте не суесловь!

Опущен в темноту пустой барак,
Где мой ребёнок
Просит молока,
Где только балки вместо потолка,
Где из прорех застиранных пелёнок
Кристаллы звёзд сверкают кое-как.

Моя жена ногами шевелит
И плача смотрит,
Смотрит на огонь...
Начало дня – смотри! – не проворонь:
Мы будем выходить отсюда по три
В густых слезах, как стая Аонид.

Из поэмы "Барак" (1967)