Псевдолитературные анекдоты

Великий русский писатель Сорокин был постмодернистом и бессеребреником. Однажды, прогуливаясь у Большого театра и обдумывая свой новый гениальный роман, он настолько вжился в образ одного из третьестепенных героев, что публично обосрался, доказав тем самым свою последовательную гениальность. Его молодые поклонники, узнав о сём знаменательном событии, поспешили воздвигнуть на святом, для каждого российского постмодерниста месте унитаз, тем самым увековечив происшедшее в памяти потомков и одновременно снабдив кумира необходимым ему творческим инструментом, дабы он мог без помех работать, не отходя от культурного центра России и прилегающих территорий, и в кратчайшие сроки снабжать его своим творчеством.
А реакционная пресса потом писала, что в России писатели начали обсирать родную культуру.

Однажды известный галлерейщик Марат Гельман ставил на свой домашний компьютер Виндоус.
Через час он понял, что это геморрой.
Через два часа – он за...лся.
Через три – сообразил, что этот процесс лишен всякого смысла.
Через четыре – он начал находить своеобразную красоту в перекрёстных ссылках и смене окошек.
Через пять – он решил, что нормальный человек этим заниматься не будет.
Через шесть – до него дошло, что умные делают как-то по другому.
Через семь – у него возникло предположение, что над ним издеваются.
Когда на исходе восьмого часа Виндоус всё же удалось поставить, Гельман понял, что ставить Виндоус – это тоже искусство.
С тех пор, видя что-либо, чем-то напоминающее вышеперичисленное, известный галлерейщик с ходу обзывал это инсталляцией.

Однажды продажный критик И.С., нанятый завистниками великого русского писателя, Сорокина украл рулон туалетной бумаги с любимого унитаза постмодерниста и бессеребреника, стоящего у Большого театра, и стал распускать грязные инсинуации о том, что гений не пользуется туалетный бумагой.
Тогда молодые поклонники Сорокина решили снабдить своего кумира бумагой, для чего ободрали с окрестных стен объявления, плакаты и афиши, исписанные местной малолетней шпаной. Когда Сорокин по привычке начал внимательно разглядывать туалетную бумагу, он обнаружил на ней некие надписи. Вчитавшись внимательнее, он понял, что его самым подлым образом незаконно цитируют и не разбираясь в тот же день подал на своих молодых поклонников в суд, в воспитательных целях потребовав уплатить ему 10 миллионов, ещё раз доказав, тем самым, что постмодернист должен уметь за себя постоять.

Великий русский писатель-постмодернист и бессеребреник Сорокин хорошо относился к другому гению современности – великому приватизатору, энергетическому вампиру и тоже бессеребреннику Чубайсу. Однажды зимой Чубайс, будучи сильно подшафе, случайно споткнулся об один из многочисленных рубильников и свет в доме великого русского писателя погас. А надо сказать, что холода стояли суровые. Замерзая, Сорокин на чём свет костерил Чубайса. Так родился замысел его очередного гениального романа.

Однажды в Большом театре поставили пьесу по сценарию великого русского писателя-постмодерниста и бессеребреника Владимира Сорокина. Во время премьеры Сорокин как обычно сидел на своём любимом унитазе у стен Большого и размышлял о своём новом гениальном романе, который должен был затмить все предыдущие. Вдруг из театра повалил народ и начал выдирать колья из ближайшего забора. «Сейчас будут бить», – понял великий писатель. Он не знал, что это – всего лишь очередная инсталляция, затеянная известным галеррейщиком Маратом Гельманом, по мотивам шутки его друга Глеба Павловского.