Календарь поэзии. 01 октября

 01 октября — день рождения Н. Глазкова

Николай Иванович Глазков родился 01 октября 1919 г. в селе Лысково Нижегородской губернии.
В 1923 его семья переехала в Москву. Его отец, юрист Московской Городской Коллегии Защитников Иван Николаевич Глазков, был арестован и расстрелян в 1938. Стихи писал с 1932 года.
С 1938 учился на филологическом факультете Московского государственного педагогического института. В 1939 вместе с Юлианом Долгиным основал неофутуристическое литературное течение «небывализм» и выпустил два машинописных альманаха, за что в 1940 году был исключен из института. В армию не призывался по состоянию здоровья.
В 1941 по рекомендации Николая Асеева был принят в Литературный институт, где учился с перерывами до 1946 года. Начиная со второй половины 50-х годов жил литературным трудом. В 1966 снялся в эпизодической роли «летающего мужика» Ефима в фильме Андрея Тарковского «Андрей Рублёв». Скончался в Москве в 1979 году. Похоронен на Востряковском кладбище.
Несмотря на признание таланта Глазкова в профессиональной среде, стихи его длительное время не публиковались из-за полного несоответствия редакторским требованиям, и, начиная с 40-х годов, он изготавливал самодельные сборники, ставя на них слово «самсебяиздат», тем самым положив начало такому явлению, как самиздат. В декабре 1959 Глазков напечатался в самиздатовском журнале «Синтаксис» Александра Гинзбурга, и это был последний случай его участия в неофициальной литературной жизни. Начиная с 1957 у Глазкова вышло более 10 сборников стихов и переводов, но лучшие его стихи 30-х — 50-х годов в эти сборники включены не были, а включенные подвергались значительным цензурным искажениям. И Вольфганг Казак в «Лексиконе русской литературы XX века», и Евгений Евтушенко в антологии «Строфы века» отмечали, что многие публиковавшиеся стихи Глазкова были написаны нарочито небрежно, фактически превращены в пародию на официальную советскую поэзию. Книги, адекватно представляющие творчество Николая Глазкова, появились лишь в 80-х — 90-х годах XX века; многие его произведения до сих пор не опубликованы.


Белеет яблоневый цвет —
Унынья нет.
Ласкают взгляд леса, луга,
А не снега.
Течет веселая река —
И берега
Как будто водят хоровод
У милых вод.
Отлично может всякий люд
Купаться тут.
Улыбка солнца в добрый час
Дойдет до нас.
Жара прекрасна в летний день,
А рядом тень.
Вот так и просится в мой стих
Единство их.


Воспоминание о будущем
 
Вероятно, скажу — не совру,
Обожаю правдивые вести:
Баклажаны мечут икру,
Они рыбами были прежде!
На одной из незнамых планет
Они плавали в океане —
И морской фиолетовый цвет
Сохранился с тех пор в баклажане!
Где еще мы лиловость найдем?
Странный цвет баклажана-растенья
Говорит о его внеземном,
О небесном происхожденьи!
Но, на грешную землю попав,
Баклажаны утратили заводь.
Не имея возможности плавать,
Отказались от игр и забав.
Космонавты их к нам привезли —
Заскучали у нас баклажаны,
Ибо почва и климат земли
Оказались для них нежеланны.
Так по логике странных вещей
Существуют еще перегибы —
На планете у нас в овощей
Превращаются резвые рыбы!


Яблоко

Антоновка зреет,
И грузно навис
Над листопадом осенний анис.
Сентябрь наливается синью крутой;
Тревожный, он рыщет и свищет синицей,
И яблоко девичьей рдеет щекой,
Такой же тревогой томится…
Скатилося солнце за косогор.
Сбор кончен.
Шумит у совхоза костер.
На плечи яблонь — косынкою дым…
Но бродит и бродит девчонка по саду,
Нахмурясь над сердцем своим молодым:
Нет с трепетным, с пламенным сладу…
Всему есть срок,
И над всем есть власть,
И яблоку в срок предназначено пасть.
От мира не скроешь, не затаишь
Бессонные ночи, припухшие губы.
И вот он приходит, ломая тишь,
Желанный и ласково-грубый.
Про «яблочко» у совхоза поют.
И рушится
Девичий тихий уют.
Он жаркие плечи ее раскрыл…
Замолк, одинок, у костра запевала.
Лишь слышал месяц, седой сторожил,
Как яблоко с яблони пало.

****
По Уралу бродит осень,
Бабье лето…
Благодать!
Я хотел подняться в восемь,
А поднялся
Снова в пять.
Знать, родился я поэтом
Под иконой и дугой.
Вот в такое ж бабье лето —
В Святодуховке родной.
Вот в такое ж бабье лето
Породила меня мать,
Когда бабы до рассвета
Выходили жито жать.
Я люблю такую пору:
По лугам бредут зароды,
На токах пшеницы горы,
Полнокровьем помидоры
Расписали огороды.
Потому мне все здесь мило,
Каждый кустик и мираж,
Я познал косу и вилы —
С детских лет,
Как карандаш.
Есть и дети,
Есть и внуки,
Но не спится старику —
Пригодятся мои руки
В эту пору на току.
Распахнула дали осень,
Шепчет ласково: «Взгляни,
Ты вот здесь, а люди спросят
Про стихи в такие дни».