Суицидально-романтичный мерзавец

Я снова слежу за бренчанием струн,
Пишу реквиемы, листаю романы-
Для всех с кем знаком, я мечтатель и лгун,
Влюбленный в покой, да звучанье гитары.

Кругом темнота, пахнет пылью и грязью,
Я снова гляжу из-за шторы в окно-
Опять музыканты; какой же злой казнью
Они наградили мой дом и жилье...

Пошли они к черту; берусь за фаготы
И снова учу тот забывчивый ритм-
Мои сочиненья и прочи работы
Никак не похожи на марш или гимн.

И музыка льется и падают листья,
Детройт умирает и чахнет сильней;
Зачем не умею водиться я с кистью,
Зачем сторонюсь неизвестных людей...

Померкли все звезды, ушли всяки тени,
А впрочем все грезы - живу здесь один;
Навеки один - как орел иль виденье,
Всем миром забытый, никем не судим.

Лишь Ева, мой чистый незыблемый образ,
Мой чувственный гений и преданный друг,
Мой вечный союзник, любовь, да и компас
Умеет лечить сей угрюмый недуг.

Гуляв с ней по дому и слушав пластинки,
Я чувствую все же, что век сей мне мил;
Что в ветхой, забытой и мрачной глубинке,
И тут надо жить, набираться нам сил.

Извечный вопрос Вас, наверно, терзает-
Бессмертье - то счастье иль жуткий урок;
Ну, что же, для тех, кто унынья не знает,
Не важен ответ, да мораль или прок.


(Only lovers left alive)