Семь миллиардов пар человеческих глаз

В какой то момент взросления понимаешь, что на свете есть очень много вещей которые приятно делать вдвоем с любимой... а потом, в следующий момент, пускай даже другие назовут это  возвращением в детство, вдруг понимаешь, что есть так же очень много вещей которые очень приятно делать в одиночестве... И начинаешь ценить минуты, часы, дни или даже года - просто с самим собой... Вне чьей-то любви или нелюбви, вне идеалов и авторитетов... И начинаешь чувствовать, как  одно твоё Я, такое до чудесного привычное и обыденное, каким бывает до чудесного привычным и обыденным утреннее кофе с молоком, наполняет керамическую чашку пустоты и делает очень значимым и географию, и время, и обстоятельства... Делает значимым, самым значимым, всё что вокруг тебя  происходит, и ты в жизни, в этой СВОЕЙ жизни, вдруг начинаешь ощущать всю чудесность происходящего действия, и ты вдруг превращаешься в сосредоточение всех замыслов мира, мира похожего на  театральное представление или кинофильм.  И еще, вдруг, ты начинаешь ощущать и декорации, и сцену, и пространство за сценой... пространтво вне логики людей из зрительного зала, спрятанное в тебе пространство из другой вселенной не освященной софитами... Этот другой мир, такой огромный, такой бескомпромиссный и такой темный что возможно, чтобы там быть нужны волчьи лапы, волчья хватка и волчьи глаза... Чтобы там быть, ты должен поверить в истории об оборотнях... Чтобы там быть ты должен каждый раз засыпая, впускать на свою кровать черную волчицу - ночь, и каждое утро, просыпаясь, садиться на спину единорога своих желаний... И тогда, вдруг, вся твоя такая пресная, такая документальная, такая предопределенная окружающая жизнь становится твоим - по-настоящему художественным фильмом... Становится твоим творчеством... Она становится достойной быть запечатленной на пленку вращающуюся на бобинах реальности благодаря сказочному - тебе... И тогда - вдруг, жизнь пропитывается тобой, будто ароматом из флакона  Christian Dior, и хлеб можно есть, а золото можно носить на шее только благодаря тому, что ты иногда желаешь это делать... И тогда -  такое огромное и бирюзовое и небо, и море, существуют только для того, чтобы иногда, на рассвете, ты говорил и небу, и морю, что все эти семь миллиардов пар  человеческих глаз, восхищающихся и небом, и морем ты придумал вчера вечером, а сегодня утром - забыл...