Чужой

Каким бы ни был ты правдивым,
и справедливым  … сочтены
твои высокие порывы:
чужие здесь обречены! 
Сегодня - рок собачей стаи,
а в стаях так заведено: 
пойдешь «не так»,  и стая встанет
единой, мрачною стеной. 

Когда до смерти – шерсть на холке,
не время задницу лизать.
Здесь, чтобы выжить – нужно волком,
и быть, и также  убивать…
И было так:  клыки до боли,
сжимали мы, под крик: «Огонь!».
Мы многое познали в школе,
другой, где не воспринимают «бронь».

И я стоял, во фронт, и в стойке,
рыча навзрыд: «Всегда готов!».
И я на дружеских попойках
был прочным средством  для кнутов.   
И все молчали, и терпели,
и не скулил никто, не ныл.
И выли хором, хором пели -
о том, кто будет, есть и был…

Мы - чтобы было неповадно!
Мы - чтобы помнился урок!
Клеймили чужаков наглядно,
сажали впрок, стреляли впрок.
Прижавшись серыми боками,
плечу – плечо, хвосты  - хвостам,
скуля, и клацали клыками,
и автоматом на постах…

И вновь  от крови и до крова –
союз клыков - союз штыков.
И снова бой! И значит снова –
вокруг  лишь сонмища врагов.
И каждый вспомнил, что не промах
подставить свой хребет под плеть…
Как сладко нам жилось в райкомах,
и при райкомах выть да петь.

Когда стояли в смирной стойке,
рыча навзрыд: «Всегда готов!»,
когда на дружеских попойках
мы были средством для кнутов.   
Когда молчали и терпели,
и не скулил никто, не ныл.
И выли хором, хором пели -
о том, кто будет, есть и  был…

А что вожак? Ему родиться
не обещалось в вожаках.
Мгновеньем власти насладится 
он может только на клыках.
Сюжет просчитан и объявлен:
по мановенью серых глаз -
мы встали. Каждый вновь отправлен,
мы – выйдем. Каждый вновь отравлен
войной, придуманной для нас.