Ричарду Бротигану

Ричард, кто тебе позволил так рано скончаться,
не дожить до меня, оставить только лоскуты слов.
Мне сегодня не спится, не здоровится, не смеется,
не плачется, хоть внутренний мир мой от слез промок.
Существует душа и сто жизней за пазухой каждой мошки,
Может пятый десяток их тобой доживаю путь.
Милый, Ричард, пришли обо мне хоть ничтожную голую строчку,
хоть неброский абзац, безымянный, случайное "что-нибудь".

Мое время несется затянутой сонной зевотой,
оглянувшись назад я приветствую выжженный скомканный рай.
Мое имя застряло в гортани фальшивой и лишней нотой,
произносится редко, глотается словно горячий чай.
Прозреваю и каюсь на каждом шагу, привожу в порядок
дом моих приведений, вбираю в него уют.
Жду сигнала, когда можно вновь неприлично жадно
затянуться свободой и в омут стихий нырнуть.

Мы для мира наглядны, как клетки в стекле микроскопа,
очевидны и скованы собственным мелким умом.
если б нам повернуться на градус хотя бы к сиянью востока,
нам яснее бы стало как жить в этом веке Земном.
Как песчинка на пальце, беспомощно прыгаю в небо,
но Земное молчание тянет в обратную твердую даль.
Мою жизнь не сравнить даже с детским нечаянным следом,
ей достался от тени оборванный ветрами край.

Ричард, верно, сидит на веранде, и пьет горько-терпкое виски.
Через час он застрелится, в вечность ударившись лбом.
Мы себе палачи и строители самых изысканных виселиц,
Обезумев от ясности, мы над пропастью вертимся выпавшим колесом

что такое маяк на пути от нечаянной скованной глупости -
это чья-то рука, нас ведущая в даль, не раскрыв нам маршрут.
Очевидно, что мы так не скоро сумеем понять и расслышать напутствие,
что лишь те, кто с нас требует, спасают нас и берегут.