Как распознать реакцию стиха? И много лет спустя?

Как распознать реакцию стиха? И много лет спустя?

Как распознать реакцию - прочтения стиха,
  Что, как в набат стучит, гремит -
    Иль стонет в вопле и визжит -
Иль нулевую, что молчит -
  Задача - нелегка.

К чему способен сам - читатель?
  Как он живёт в миру?
Что соответствует его -
  Мечтам, словам, образованью,
    Изящества уму?
Известно это, как ни спорь -
  Лишь - Богу - одному.

А гений иль не гений - ты,
  Кто сотворил стихи -
Вопрос и праздный, и пустой,
  И, лишь, от суеты. 

Такой, ведь должности в труде,
  Нет - ни в одной стране.
Её – нигде - не  встретишь - ты,
  Как долго не ищи.
И гениальность правомерна -
  Во многих разных проявлениях -
    Всех качеств полноты.   

Коли заслуг за дело нет,
  А жажда славы жжёт в душе и лезет на дыбы,
То "должность" эта - эфемерна -
  Плоды твоей мечты. 
   
Завистников вопросы эти -
  В большом почёте и привете -
    У братии стиха,
Что славят чаще иль всегда -
  Лишь одного себя.
То из-за страха, опасения,
  Что изберут - вдруг в гении - другого - не меня.

В восторге ты - всегда влюблён,
  Метафорами опоён,
Прозрениями - восхищён
  Иль мыслью острою сражён.

Потоки - чувствами искрясь,
  Льют дифирамбы в небеса,
А восхищение твоё - бьёт -
  В колокол - звоня.

И это правда - хороша -
  Плоды его труда,
Когда миллионам нужен он -
  И то, что сделал и творил,
    Конечно, не зазря. 

Бывает - просто так сошлось -
  Иль блат, иль - просто зря.
И, чаще забывают их - немного лет спустя,
  Чуть новая явилась нам, не спетая звезда.

С замашками "открытия",
  В модерне пустота,
С квадратной чёрной плоскостью,
  Кривляньем языка.

Устоев, правил - "новизна",
  Как ценностей, так бытия.
И женский вскрик толпы - "Ура!
  Я без ума, как ты хорош,
    Как - нас ты - и меня",

Аплодисментов гром звучит,
  Что "не бывают - зря".
И подлость, часто, правит бал -
  Ведь "гениев" - сестра.
    На всех - хватало нам её - без меры и сполна.

Лысенко* - "гений на века" и вся - его толпа.
  И, хоть он не писал стихи, пример он - лепота -
Чтобы надои от коров успешно получать,
  Он шоколадом их кормил и "колыбельные им пел,
    И клал для сна в кровать".

Печальна бытия стезя. Примеров полная ботва
    И их перечислению, бесспорно, нет - конца.
Так, кровушки испито всласть - у чести за века.
  И все в ладошки хлопали, как малые дитя.
Он наступал на истину - когда лишь - подлость власть -
  Давала, обнаглевшему, спокойно - жировать**.

Эпилог:

Такая, битва бытия -
  Идёт года, века.
Для мира нужно на земле,
  Чтоб кончилась война.

Как можно совесть сохранить -
  И чистой, и живою,
Законы чести - не пятнать -
  Прожжённую*** игрою.

Как подлости и мерзости - не дать на в чём прохода,
  Свернуть у шеи позвонки морального урода.
Чтоб не поганить правду, честь - основы бытия -
  Без оных скопище людей, увязнув в бешенстве страстей -
    Погибнет - в кознях зла.
---

http://www.stihi.ru/2014/09/22/23
Битва бытия-человечество погибнет - в кознях зла!

---

http://www.stihi.ru/2014/09/18/4356
Талант иль гений ты? Когда кладут печальные цветы!
 
------

*Трофи;м Дени;сович Лысе;нко (укр. Трохи;м Дени;сович Лисе;нко; 1898[2] — 1976) — советский агроном и биолог[2]. Основатель и крупнейший представитель псевдонаучного[1][3][4][5][6][7][8] направления в биологии мичуринской агробиологии[9], академик АН СССР (1939), академик АН УССР (1934), академик ВАСХНИЛ (1935). Герой Социалистического Труда (1945). Лауреат трёх Сталинских премий первой степени (1941, 1943, 1949). В 1934 году назначен научным руководителем, а в 1936 — директором Всесоюзного селекционно-генетического института в Одессе. Директор Института генетики АН СССР с 1940 по 1965 годы[10].

Как агроном Трофим Лысенко предложил и пропагандировал ряд агротехнических приёмов (яровизация, чеканка хлопчатника, летние посадки картофеля)[2]. Большинство методик, предложенных Лысенко, были подвергнуты критике такими учёными, как П. Н. Константинов, А. А. Любищев, П. И. Лисицын и другими, ещё в период их широкого внедрения в советском сельском хозяйстве. Выявляя общие недостатки теорий и агрономических методик Лысенко, его научные оппоненты также осуждали его за разрыв с мировой наукой и хозяйственной практикой[11]. Некоторые методики (как, например, методика борьбы со свекловичным долгоносиком, предложенная венгерским энтомологом Яблоновским[12]) были известны ещё задолго до Лысенко, однако не оправдали ожиданий или являлись устаревшими[12]. Автор теории стадийного развития растений[2]. С именем Лысенко связана кампания гонений против учёных-генетиков, а также против его оппонентов, не признававших «мичуринскую генетику»[13].

Поддерживал теорию О. Б. Лепешинской о новообразовании клеток из бесструктурного «живого вещества»[14][15], впоследствии признанную антинаучной[16][17][18].
Жизненный путь и деятельность

Трофим Лысенко родился 17(29) сентября 1898 года в крестьянской украинской семье у Дениса Никаноровича и Оксаны Фоминичны Лысенко, в селе Карловка (ныне Полтавская область, Украина)[19].

В семье позже появились двое сыновей и дочь[1].
Период обучения

Лысенко не обучался письму и чтению до 13 лет[20]. В 1913 году, после окончания двухклассной сельской школы, поступил в низшее училище садоводства в Полтаве. В 1917 году поступил, а в 1921 — окончил среднее училище садоводства в городе Умань[19] [21] (ныне — Уманский национальный университет садоводства) на базе дендропарка «Софиевка»[22].

Период обучения Лысенко в Умани пришёлся на время Первой мировой и Гражданской войны: город захватывали австро-венгерские войска, затем Центральная Украинская Рада. В феврале 1918 года в Умани была провозглашена Советская власть, после чего до 1920 года город периодически переходил в руки «красных» и «белых» армий[1].

В 1921 году Лысенко был командирован в Киев на селекционные курсы Главсахара, затем, в 1922 году, поступил в Киевский сельскохозяйственный институт (ныне — Национальный университет биоресурсов и природопользования Украины), на заочное отделение, которое он закончил по специальности «агрономия» в 1925 году[1]. Во время обучения работал на Белоцерковской опытной станции селекционером огородных растений. В 1923 году опубликовал первые научные работы[19]: «Техника и методика селекции томатов на Белоцерковской селекстанции»[23] и «Прививка сахарной свёклы»[24]. Как пишет Ролл-Хансен, Лысенко не владел ни одним иностранным языком[25].

В 1922—1925 гг. Лысенко работал старшим специалистом Белоцерковской селекционной станции[2].
Ранние работы
Работа в Гяндже (Азербайджан)

В октябре 1925 года Лысенко, закончив Киевский сельскохозяйственный институт, был направлен в Азербайджан, на селекционную станцию в городе Гяндже[19].

Гянджинская селекционная станция входила в штат созданного в 1925 году Всесоюзного института по прикладной ботанике и новым культурам (ВИПБиНК, впоследствии — ВИР), которым руководил Н. И. Вавилов. Директором станции в это время был специалист по математической статистике в агрономии Н. Ф. Деревицкий. Он поставил перед Лысенко задачу по интродукции в Азербайджане бобовых культур (люпина, клевера, чины, вики), которые могли бы решить проблему с голоданием скота в начале весны, а также с повышением плодородия почв при весеннем запахивании этих культур для сидерации почвы «зелёными удобрениями».[1]

7 августа 1927 года в газете «Правда» вышла статья о Лысенко, где о его деятельности в Гяндже говорилось следующее:

    Лысенко решает (и решил) задачу удобрения земли без удобрений и минеральных туков, обзеленения пустующих полей Закавказья зимой, чтобы не погибал скот от скудной пищи, а крестьянин-тюрк жил зиму без дрожи за завтрашний день… У босоногого профессора Лысенко теперь есть последователи, ученики, опытное поле, приезжают светила агрономии зимой, стоят перед зелёными полями станции, признательно жмут ему руку. [26]

Вот что пишет об этом периоде деятельности Лысенко историк науки David Joravsky (1970):

    Что он действительно очень хорошо выучил — если только это не было даром его генов — это искусство саморекламы… Зимнее культивирование гороха, разумеется, в последующие годы не подтвердилось. Оно стало первым в длинной серии сенсационных триумфов, отмечавшихся в газетах какое-то время, в конечном итоге забывавшихся публикой и тщательно игнорировавшихся лысенковцами. Но мастерское общение молодого человека с журналистами, его умение использовать газеты для свершения научных открытий большой практической важности — это не было эфемерным. Это стало постоянной чертой всей карьеры Лысенко, от статьи в «Правде» в 1927 г. до конца 1964 г., когда «Правда» и все другие газеты в конечном итоге восстали против него.

    — D. Joravsky, 1970. "The Lysenko Affair", pp. 58-59[27]

А вот что пишет физиолог растений Carl McDaniel (Rensselar Polytechnic Institute, USA; 2004):

    Первым заданием Лысенко было исследовать возможность выращивания бобовых покровных культур для обеспечения домашних животных кормом и получения зелёного удобрения. Зима 1925—1926 была мягкой, и горох Лысенко выжил. Официально командированный журналист написал передовую статью в «Правде», которая хвалила достижения этого умеренно образованного крестьянина и сильно преувеличила результаты проекта.

    — Carl McDaniel, 2004. "The human cost of ideology as science", Conservation Biology 18, 869-871[28]

Вскоре Лысенко женился на одной из практиканток, стажировавшейся под его началом — Александре Алексеевне Басковой. В этот же период с Лысенко начал работать селекционер Д. А. Долгушин, будущий академик и сторонник Лысенко[1].
Отзыв корреспондента «Правды» о личности Лысенко

Корреспондент «Правды» Вит. Федорович в упомянутой выше статье так описал своё первое впечатление от встречи с Лысенко:[1][26]

    «Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остаётся ощущение зубной боли — дай бог ему здоровья, унылого он вида человек. И на слово скупой, и лицом незначительный, — только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать».

«Влияние термического фактора на продолжительность фаз развития растений»

В Гяндже Лысенко начал работы по изучению вегетационного периода сельскохозяйственных растений (хлопчатник, пшеница, рожь, овёс и ячмень). В течение двух лет Лысенко ставил опыты со сроками посева зерновых, хлопчатника и других растений, высевая растения с промежутками 10 дней. По результатам этих исследований в 1928 году напечатал большую работу «Влияние термического фактора на продолжительность фаз развития растений»[19] Из 169 страниц работы 110 содержали таблицы с первичными данными. При помощи Н. Ф. Деревицкого и И. Ю. Старосельского была произведена математическая обработка этих данных. [1] [29] [30].

В этой работе Лысенко пришёл к выводу, что каждая фаза у растений («регистрировались следующие фазы: посев-полив, всходы, кущение, выход в трубку, колошение, цветение, восковая спелость и время уборки») начинает своё развитие «при строго определённой напряжённости термической энергии, то есть при определённом, всегда постоянном градусе Цельсия, и требует определённой суммы градусо-дней».[1]

Производя математическую обработку исходных данных методом наименьших квадратов, Лысенко определил величины констант A и B — «начальную точку, при которой начинаются процессы», и «сумму градусов, потребную для прохождения фазы»[1].

В 1927 году основные положения этой работы были доложены Лысенко на «съезде, созванном Наркомземом Азербайджанской ССР на Гянджинской станции», а затем, в декабре 1928 года — на Всесоюзном совещании Сахартреста в Киеве.[1]

В этой книге Лысенко трижды цитировал работу Г. С. Зайцева[31], посвящённую этим же вопросам[1]. Как отмечает Нильс Ролл-Хансен (2005), это была единственная большая публикация Лысенко[32]

Историк науки David Joravsky (1970) пишет следующее:

    Репортёр 1927 года признался, что он… не понял «научные законы», с помощью которых босоногий учёный быстро решил свою проблему, без проб и ошибок. Но он передал популярное объяснение Лысенко: «Каждое растение нуждается в определённом количестве тепла. Если всё измерить в калориях, тогда проблема (кормовых культур) для зимних полей может быть решена на маленьком старом клочке бумаги!» Что Лысенко имел в виду под этим «определённым количеством тепла», было выражено в его первой большой статье, опубликованной в 1928 г. Выражено это было в градусо-днях, а не в калориях, что повысило уровень статьи с неграмотного до полуграмотного. Пытаясь скоррелировать время и количество тепла, требуемое данному виду растения для прохождения фаз развития от прорастающих семян до воспроизводства новых семян, Лысенко пытался сопоставить данные по росту, календарным дням и градусо-дням. Он сделал примитивную ошибку в статистическом обосновании и почти не уделил внимания урокам, выученным предыдущими исследователями этой проблемы. Его вежливо, но настойчиво критиковал Н. А. Максимов, мировой лидер в исследовании термических факторов развития растений, который смог найти лишь одно или два достоинства в топорной, неуклюжей статье Лысенко.

    — David Joravsky, 1970, "The Lysenko affair", рр. 59-60[33]

Яровизация и разработки на основе теории стадийности
Яровизация растений
Основная статья: Яровизация

Вопрос воздействия пониженных температур на развитие растений затрагивался ещё такими известными физиологами, как Г. Клебс (англ.)русск. и И. Г. Гаснер. Так, например, И. Г. Гаснер на основании своих опытов установил, что если проросшие семена озимых подвергать воздействию низких температур, то выращенные из них при весеннем посеве растения будут выколашиваться.

Работая на Гянджинской селекционной станции, Лысенко также смог добиться ускорения развития растений. На основании своих опытов он разработал методику проращивания семян перед посевом при низких положительных температурах, которая была названа впоследствии яровизацией (такое же название имеет физиологическая реакция растений на пониженные температуры). В 1933 г. за рубежом появился термин «вернализация» (от лат. vernus — «весенний»), предложенный в 1933 г. англичанами Р. Уайтом и П. Хадсоном. Эти два термина являются равнозначными[34].

Данная методика в начале 1930-х годов встретила поддержку ряда видных учёных. Так, например, Н. И. Вавилов усматривал главное преимущество яровизации в возможном упрощении селекционных работ, а также в возможности управлять длиной вегетационного периода растений. К тому же яровизация могла бы помочь сохранить озимые культуры от вымерзания в суровые зимы. Вавилов писал[34]:

    «Можно определённо утверждать, что яровизация является крупнейшим достижением в селекции, ибо она сделала доступным для использования все мировое разнообразие сортов, до сих пор недоступное практическому использованию в силу обычного несоответствия вегетационного периода и малой зимостойкости южных озимых форм».

    — Вавилов Н. И. Избранные труды. Т. 5. С. 272

Главной причиной, по которой Николай Вавилов вначале поддерживал работу Лысенко по яровизации, была его заинтересованность в потенциальном использовании яровизации как средства синхронизации цветения различных видов растений из коллекции ВИР, поскольку коллектив Вавилова столкнулся с проблемами в опытах по скрещиванию разных видов, требующих такой синхронизации[1][8][35]. Вавилов, однако, в конечном итоге перестал поддерживать использование яровизации, поскольку метод не принёс ожидаемых результатов[1].

Предложение Лысенко использовать яровизацию как способ повышения урожайности вызвало оживлённую дискуссию. В 1930-е годы Т. Д. Лысенко предложил использовать яровизацию в производственных условиях колхозов и совхозов с целью повышения урожайности и уменьшения влияния неблагоприятных погодных условий (вымерзание озимых посевов, суховеи, засуха, дожди в период налива зерна), которые представляли собой значительную проблему в тот период в СССР. В советской прессе утверждали, что агроприём яровизации позволял получить всходы на 4—5 дней раньше обычного. Не дожидаясь проверки методики яровизации, Лысенко стал проводить массовое внедрение агроприёма в колхозах и совхозах. В ряде своих статей он доказывал, что яровизация показывает положительные результаты.

Посевы яровизированными семенами наращивались в хозяйствах СССР ежегодно. В частности, в 1935 г. опытно-хозяйственные яровизированные посевы яровых зерновых проводили свыше 40 тыс. колхозов и совхозов на площади в 2,1 млн га,[34][36] в 1937 г. — 8,9 млн га[37], в 1941 г. — около 14 млн га[19]. При этом общая площадь посевов зерновых составляла в 1937 г. 104,5 млн га[38].

Однако массовое внедрение яровизации в сельское хозяйство СССР окончилось неудачей[1][12]. Критики яровизации объясняли этот провал в том числе отсутствием опытных данных по сортам и регионам страны. Для сбора данных были использованы анкеты, рассылавшиеся в колхозы и совхозы. Анкетный метод позволял фабриковать данные, замалчивать негативные результаты, и был удобен для пропаганды яровизации[39][40]. Отсутствовали необходимые для статистического анализа повторности, не учитывались возможные различия в плодородии почв, засеянных яровизированными и контрольными растениями[39]. Данные, полученные Лысенко и его сторонниками, публиковались в основном в журнале «Бюллетень яровизации», выходившем под редакцией Лысенко, либо в советской прессе. Однако ни в каких независимых научных журналах данные публикации не приводились[1].

За пять лет исследования яровизации академик П. Н. Константинов собрал данные по 54 сортоучасткам и 35 сортам пшеницы. В 1935 году он опубликовал результаты своих опытов. В них было показано, что яровизация не даёт прибавки урожая и, кроме того, повышает вероятность заражения растений твёрдой головней. В том числе он отмечал, что средняя прибавка урожая составляет только 0,04 центнера на гектар, что в 20 раз меньше данных, приведённых в работах Лысенко[12].

    В среднем по годам наблюдалось то снижение, то повышение от яровизации, а в среднем за пять лет яровизация прибавки почти не дала. [1][41]

    — П.Н.Константинов, 1935 г.

Яровизированная пшеница давала 960 кг зерна на гектар, в то время как контрольные растения — 956 кг[1][39]. Также Константинов указал, что агроприём яровизации требует существенной доработки.

Агроприём яровизации подвергался критике специалистами в том числе из-за возможности повреждения семян в процессе их намачивания, проращивания и посева, трудоёмкости этой операции, и большей уязвимости яровизированных растений перед головнёй. Критиками яровизации в 1930-е гг. были П. Н. Константинов, С. Левицкий (Польша)[34], П. И. Лисицын, Д. Костов[1].

Физиолог растений Ричард Амазино (Richard Amasino) (2004, 2009) объясняет причину, по которой яровизированное состояние не передаётся следующему поколению растений и по которой невозможны взаимные превращения озимой и яровой пшениц только лишь по действием условий среды, без изменения генов[6][42]:

    У пшеницы недавно были выявлены два гена, аллельная вариация которых объясняет свойство «яровой» или «озимый». Эти гены называются VRN1 (VERNALIZATION 1) и VRN2… У многих озимых разновидностей пшеницы VRN1 индуцируется под действием холода. VRN2 является репрессором VRN1, а экспрессия VRN2 подавляется яровизацией… Яровые разновидности имеют аллель VRN1, которая не репрессируется VRN2.

    — Richard Amasino, 2004, "Vernalization, competence, and the epigenetic memory of winter", The Plant Cell 16, 2553-2559

Более того, на невозможность взаимных превращений озимых и яровых разновидностей пшениц только лишь под влиянием внешних условий указывает наличие у яровых разновидностей естественных мутаций, в том числе делеций и инсерций (которые можно устранить только с помощью сайт-специфического мутагенеза, а не случайного действия мутагенов) в промоторе и/или первом интроне гена VRN1[43][44][45][46], а также в гене VRN2[46][47]. Кроме того, невозможность передачи яровизированного состояния по наследству обусловлена тем, что инактивация гена репрессора цветения FLC, вызванная изменением состава гистонов, является стабильной только при митотических делениях, но теряется при мейозе, то есть не наследуется новым поколением растений[42].


Работы по яровизации перестали публиковаться в 1937 году даже журналом «Яровизация»)[48]. Яровизация зерновых в период Великой Отечественной войны (весна 1942—1945 гг.) и послевоенное время не получила широкого производственного использования. Главный орган коммунистической пропаганды газета «Правда» в редакционной статье от 14 декабря 1958 г. утверждала, что после массового внедрения техники в хозяйствах СССР, позволявшего производить сев в более сжатые сроки, выполнять яровизацию семян «не всегда оказывалось необходимым». Этот агроприём, по утверждению газеты, продолжал давать «замечательные результаты» при выращивании проса и картофеля [49]. Однако Валерий Сойфер (2001) и Жорес Медведев (1969) опровергают утверждения о «замечательных результатах», подчёркивая абсолютную неэффективность метода[1][39]. Абсолютная неэффективность яровизации как метода была также экспериментально продемонстрирована в научных работах сотрудников ВИР М. И. Хаджинова и А. И. Луткова[50], а также Мак-Кинни и Сандо (H.H. McKinney и W.J. Sando) (1933), Мак-Кинни (H.H. McKinney) и др. (1934) и Белла (G.D.H. Bell) (1937)[51][52][53].
Работа в Одессе

В октябре 1929 года Лысенко был приглашен Наркомземом Украины[1] в Одессу, во вновь образованный на базе селекционной станции[54] Селекционно-генетический институт, позднее ставший Всесоюзным (ВСГИ)[4], где возглавил лабораторию по яровизации растений[19].

В 1929—1934 гг. Лысенко работал старшим специалистом отдела физиологии ВСГИ, в 1934—1938 гг. — научным руководителем и директором ВСГИ[2]. 17 апреля 1936 г. он был назначен директором этого института[19].

В сентябре 1931 г. Всеукраинская селекционная конференция приняла резолюцию по докладу Т. Д. Лысенко, в которой отметила теоретическое и практическое значение его работ по яровизации. В октябре этого же года аналогичную резолюцию приняла Всесоюзная конференция по борьбе с засухой[19].

В 1933 г. Лысенко начал опыты по летним посадкам картофеля на юге[19].

В 1934 г. Лысенко был избран действительным членом Академии наук УССР[19].

Говоря об итогах своей научной деятельности за 1934 год, И. В. Мичурин в книге «Итоги шестидесятилетних работ» упоминал деятельность Лысенко по исследованию фотопериодизма полевых хлебных злаков. [55]

30 декабря 1935 г. Лысенко был награждён орденом Ленина, избран в действительные члены ВАСХНИЛ[19].

В этот период Лысенко создал как собственные научные работы: «Теоретические основы яровизации», «Теория развития растений и борьба с вырождением картофеля на юге» (в журнале «Яровизация» в Одессе), так и статьи, написанные совместно с И. И. Презентом: «Селекция и теория стадийного развития растений», «Множьте ряды мичуринцев» (6 июня 1936 г., «Комсомольская правда»).
Теория стадийного развития растений

Для обоснования своих разработок в области растениеводства Лысенко выдвинул «теорию стадийного развития растений», которую считали научной, помимо сторонников Лысенко, и его оппоненты — Н. И. Вавилов[56] и П. М. Жуковский[11]. Суть теории заключалась в том, что высшие растения должны пройти в течение своей жизни несколько стадий перед тем, как дать семена. Для перехода к следующей стадии требуются определённые специфические условия.

В 1935 году Лысенко писал:

    Эта теория исходит из того, что всё в растении, каждое его свойство, признак и т. д., есть результат развития наследственного основания в конкретных условиях внешней среды. Наследственное же основание есть результат всей предшествующей филогенетической истории. Результатом этой биологической истории, творившейся путём отбора приспособлений к определённым условиям существования, и являются те требования, которые растительный организм на всём протяжении своей индивидуальной истории, начиная с зиготы, предъявляет к определённым условиям своего развития. Эти требования — обратная сторона выработанных в историческом процессе приспособлений.

    — Т.Д. Лысенко, «Теоретические основы яровизации», 1935 //Агробиология, 1952, с.4

На основе этой теории Лысенко предложил проводить яровизацию озимых и яровых зерновых, картофеля и других культур, чеканку хлопчатника[57][58].

В 1933 г. Н. И. Вавилов говорил о разработках Лысенко на Международном симпозиуме по проблемам генетики и селекции в США. В том же 1933 г. Вавилов представил работу Лысенко на соискание премии им. В. И. Ленина как «крупнейшее достижение физиологии растений за последнее десятилетие»[56].

Другой оппонент Лысенко, академик П. М. Жуковский, также признавал в его научном достоянии теорию стадийного развития. Эту теорию не критиковали, а признавали научной, и другие авторы критического «письма трёхсот» 1955 г.[11].

Положения теории Лысенко о стадийном развитии растений, по мнению критиков[34], в некоторой степени соответствовали уровню знаний 1930-х гг., однако не все они были подтверждены экспериментально. На недостатки теории стадийного развития указывали И. М. Васильев, П. И. Гупало, В. В. Скрипчинский, А. К. Ефейкин, М. X. Чайлахян, В. Юнгес, А. К. Федоров и другие[34]. В частности, критиковалось утверждение Лысенко «Прохождение световой стадии возможно только после прохождения стадии яровизации»[59] и утверждалось, что и без предварительной яровизации различные сорта растений — яровые, двуручки, полуозимые и озимые — обладают фотопериодической реакцией и задерживаются в развитии при сокращении длины светового дня[34]. Сам Лысенко считал попытки заменить роль температуры освещением «методологически порочными», дав ответ опровергателям стадийности развития растений в докладе на Всесоюзной конференции по зимостойкости 24 июня 1934 г. и на научном заседании в Институте генетики Академии наук СССР 6 января 1935 г.[60].

Заведующий кафедрой физиологии растений биологического факультета МГУ Д. А. Сабинин изначально относился с большим интересом к работам Т. Д. Лысенко. Он конспектировал доклады Т. Д. Лысенко, сделанные в 1933-34 годах, и эти конспекты остались в его бумагах. В 1934 г. Д. А. Сабинин посетил Одессу, где Лысенко работал директором Института генетики и селекции. Впоследствии, изучив материалы работ Лысенко, Д. А. Сабинин пришёл к заключению, что «теория стадийности» является частным проявлением существовавшей ранее общебиологической теории детерминации, согласно которой организм развивается в строго определённом направлении, испытывая воздействие определённых условий среды и проходя при этом несколько жизненных этапов. В монографии, которую Сабинин написал в 1946-47 гг., он критически разобрал сущность этой теории (глава из этой монографии о развитии растений была опубликована в виде отдельной книги только в 1963 году) [61]. Сабинин вступил в конфликт со сторонниками биологических учений Лысенко (до этого он неоднократно и на протяжении нескольких лет критиковал это учение с кафедры МГУ) и в 1948 г. был уволен с преподавательской работы. В 1951 году он покончил жизнь самоубийством, работая океанологом в Голубой Бухте Геленджика[62].
Чеканка растений
Основная статья: Чеканка (у растений)

Лысенко предложил методику чеканки растений, которая заключалась в обрезании побегов в определённый период их роста, что ускоряет переход растений к плодоношению. В современном Таджикистане и Узбекистане чеканка хлопчатника активно применяется до настоящего времени.

Лысенко в 1936 году утверждал, что чеканка прекращает буйный рост растений, их жирование, и заставляет переходить к более раннему цветению и завязыванию плодов[63].
Летние посадки картофеля

В южных регионах СССР вегетативно размножаемый картофель постепенно давал всё более мелкие клубни, которые, кроме того, подвергались сильному гниению, то есть происходило так называемое «вырождение» картофеля. Для борьбы с этим Лысенко предложил производить летние посадки картофеля, утверждая, что остановить «ухудшение породы» картофеля можно путём посадки его не в тёплую, а в прохладную почву, в конце лета.[1][58][64]

11 января 1941 г. в лекции, прочитанной в Политехническом музее, Т. Д. Лысенко утверждал: [65]

    Раньше было общеизвестно, что если высадить в сравнимых условиях посадочный материал хотя бы сорта Ранняя роза, полученный из урожая Московской области, и посадочный материал того же сорта, но полученный из урожая Одесской области, то всегда почти без исключения урожайность посадочного материала из Московской области будет значительно больше, чем урожайность посадочного материала из Одесской области. Теперь же можно приводить немало опытных данных обратного порядка. И в прошлом, 1940 г. в опытах И. Е. Глущенко (научного сотрудника Института генетики Академии наук СССР) на участке под Москвой получен урожай картофеля сорта Ранняя роза из клубней летней южной репродукции (Селекционно-генетический институт, г. Одесса) 480,5 ц из расчёта на гектар, а в этих же условиях тот же сорт местного происхождения (Московская область, Институт картофельного хозяйства) дал урожай 219,5 ц с гектара. Всё это говорит о том, что летние посадки картофеля на юге являются способом не прекращения вырождения породы картофеля, а способом улучшения породы картофеля.

    — Т.Д. Лысенко

Однако, как и в случае яровизации, был использован анкетный метод сбора данных, позволявший легко фальсифицировать результаты, а какие-либо данные, полученные научными методами, никогда не были опубликованы. Когда летние посадки не дали никаких положительных результатов, Лысенко предложил закапывать собранный картофель в траншеи, пересыпая слой картофеля слоем земли, утверждая, что это снизит потери от гниения клубней. Ho закапывание клубней в траншеи привело к огромным потерям урожая, поскольку гниение клубней лишь усилилось[1][35][66].

Лысенко игнорировал реальную причину вырождения посадок картофеля — вирусы картофеля (особенно большую роль в вырождении играют вирус скручивания листьев картофеля — PLRV, X-вирус картофеля — PVX и Y-вирус картофеля — PVY), подменяя её абсолютно абстрактными идеями об «ухудшении породы» картофеля[1][35][66].

    Было убедительно доказано, что вырождение посадок картофеля связано с вирусами, которые распространялись в течение многих лет в вегетативно размножающихся линиях картофеля[66]

    — Zh.A. Medvedev, 1969. "The rise and fall of T.D. Lysenko", pp. 161-162, Columbia University Press, New York/London

Игнорирование роли вирусов в вырождении посадок картофеля и последовавший за этим запрет на исследования вирусов растений привели к значительной задержке развития в СССР методов детекции вирусов растений, распространению вирусов не только на юге, но и в других районах СССР, и, как следствие, к резкому падению урожайности картофеля[1][35][66].
Выведение сортов зерновых ускоренными методами

Сторонники Лысенко, включая бывшего наркома земледелия СССР И. А. Бенедиктова, указывают, что на основе его работ был создан ряд новых сортов сельскохозяйственных культур (яровая пшеница «Лютесценс 1173», «Одесская 13», ячмень «Одесский 14», хлопчатник «Одесский 1» и др.).[57][67]

Критики Лысенко отмечали, что сверхбыстрое (за два с половиной года) выведение сортов, которое поставил себе в задачу Лысенко, на практике приводило к недостаточно проверенным и апробированным сортам. Генетики отрицали отбор в первом поколении гибридных растений, который применял Лысенко при быстром выведении сортов.

2 августа 1931 года Президиум Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б) и Коллегия Наркомата рабоче-крестьянской инспекции СССР приняли партийно-правительственное постановление «О селекции и семеноводстве». [68]

Это постановление предлагало Наркомзему Союза, ВАСХНИЛ и ВИР:

    а)… по пшенице поставить важнейшей задачей в области селекции достижение в 3—4 года следующего: высокой урожайности,… однотипичности и однородности зерна (стекловидности), приспособленности к механизированному хозяйству (неполегаемость и неосыпаемость), хладостойкости, засухоустойчивости, повышения мукомольных и хлебопекарных качеств, устойчивости против вредителей и болезней, а также качеств, необходимых для форсированного продвижения культуры на север и восток…

    2. а) Завершить к 1933 году в основном полную смену рядовых семян испытанными сортовыми…

    3. а) Поставить работу селекционных станций на основах новой заграничной техники с применением новейших усовершенствованных методов селекции (на основе генетики)…, сократив таким образом срок получения новых сортов (вместо 10-12 лет до 4-5 лет)…

На момент выхода этого постановления действовал написанный профессором П. И. Лисицыным и подписанный Лениным декрет «О семеноводстве», который требовал производить более длительный цикл сортоиспытания, содержащий предварительное (3-4 года), конкурсное (3-4 года) с уже известными сортами и государственное (3-4 года) сортоиспытание. После этого запись о сорте появлялась в книге государственной регистрации сортов, и суперэлитные и элитные семена начинали размножать специализированные семеноводческие хозяйства. [1]

В октябре 1931 г. нарком земледелия Яковлев на Всесоюзной конференции по засухе поддержал решение РКИ-ЦКК и заявил: «Нам нужна практическая программа селекционной и семеноводческой работы». Излагая его выступление, газета «Известия» утверждала: «… тов. Яковлев резко критиковал „кустарничанье“ в семеноводческой работе. Мы тратим на выведение сорта в 2—3 раза больше времени, чем это требует современная техника…»[69]

Против такого сокращения сроков выступали селекционеры Г. К. Мейстер[70] и другие докладчики, но председательствующий нарком Яковлев говорил о «недопустимости игры в науку» и необходимости «поворота лицом к требованиям социалистического сельского хозяйства».

В конце 1932 года Лысенко заявил в Институте генетики и селекции в Одессе, что берется выводить сорта за вдвое меньший срок — за два с половиной года. Это же обязательство он повторил в январе 1933 года на собрании в институте, пообещав «в кратчайший срок, в два с половиной года, создать путём гибридизации сорт яровой пшеницы для Одесского района, который превзошел бы по качеству и количеству урожая лучший стандартный сорт этого района — саратовский „Лютесценс 062“».[71]

В качестве родительских форм были взяты сорта — одесский позднеспелый сорт «Гирка 0274» А. А. Сапегина, который отличался устойчивостью к ржавчине и головне, и чистую линию «Эритроспермум 534/1», В. Н. Громачевского, выведенную им из азербайджанских пшениц, которая отличалась низкой урожайностью, но скороспелостью.[1]

Участник опытов и сторонник Лысенко Д. А. Долгушин отмечал, что от скрещивания «„534/1“ ; „0274“ было собрано только 30 зерен». 17 апреля 1933 года семена в теплице посеяли снова. Менее половины растений выколосились, и 10 июля 1933 г. собранные зерна посеяли ещё раз. Долгушин утверждал, что «всходы долго не появлялись… некоторая часть семян так и не взошла». С 8 по 20 декабря 1933 г. около 3 тысяч семян третьего поколения гибридных растений посеяли снова в теплице. По словам Долгушина, «растения заметно страдали, были слабыми и вытянутыми…», приписывая это недостатку тепла или света, или слишком сухому воздуху как результату парового отопления. Из 20 семян четвёртого поколения решили размножать 4 растения (семьи), которым присвоили коды 1055, 1160, 1163, 1165. 19 июля 1934 г. их посеяли в теплице в «40 ящиков по 48 зерен в каждом». Поскольку семена задерживались в росте и давали недружные и неравномерные всходы, приехавший к 1 августа Лысенко дал указание уложить в ящики 80 кг льда, и накрыть их сверху бумагой и соломой. В начале октября 1934 г. ящики перенесли в теплицу, а 25 ноября 1934 г. полученные семена посеяли снова, «чтобы получить примерно по килограмму семян каждого из четырёх гибридов для сеялочного посева сортоиспытания весной 1935 года». В январе 1935 г. температура воздуха в теплице в одну из ночей понизилась до — 26 °C, и теплицы всю ночь отапливали буржуйками. Долгушин писал, что «в период налива зерна стали обнаруживаться растения, пораженные твердой головней». К весне 1935 г. собрали полкилограмма гибридных семян «1163» и «1055», для других линий — по полтора килограмма.[71]

25 июля 1935 года из Одессы в Москву заведующий сельхозотделом ЦК ВКП(б) Я. А. Яковлеву, Наркому земледелия СССР М. А. Чернову и Президенту ВАСХНИЛ А. И. Муралову была отправлена телеграмма, подписанная академиком Лысенко, который к этому времени был научным руководителем селекционно-генетического института, а также директором Института Ф. С. Степаненко, секретарём комитета ВКП(б) Ф. Г. Кириченко и председателем рабочкома Лебедем:

    При вашей поддержке наше обещание вывести в два с половиной года, путём скрещивания, сорт яровой пшеницы для района Одесщины, более ранний и более урожайный, нежели районный сорт «Лютесценс 062» — выполнено. Новых сортов получено четыре. Лучшими сортами считаем безостые «1163» и «1055». Меньшее превышение урожая сорта «1163» в сравнении с остальными новыми сортами объясняем сильной изреженностью посевов этого сорта из-за недостаточного количества семян весной. Семян каждого нового сорта уже имеем от 50 до 80 кг. Два сорта — «1163» и «1055» — высеяны вторично в поле для размножения[72].

Посевы в поле демонстрировали участникам июньской выездной сессии ВАСХНИЛ 1935 г. Долгушин утверждал, что «всходы показали большую изреженность и неравномерность».[71] Через год Лысенко характеризовал эти всходы иначе: «При наблюдении за развитием наших новых сортов пшеницы ещё в 1935 г. нам бросилось в глаза их хорошее поведение. Уже по начальным стадиям развития растений эти сорта выделялись с положительной стороны…». Тогда же он утверждал, что «по данным сортоиспытания Одесской областной станции (Выгода), наши сорта заняли по урожаю первое место».[73]

Академики Константинов и Лисицын и профессор Дончо Костов в 1936 г. так характеризовали данный сорт:

    Зерно пшеницы 1163 слишком мучнисто и, по словам акад. Лысенко, даёт плохой хлеб. Этот недостаток академик Т. Д. Лысенко обещает быстро исправить. Кроме того, сорт поражается и головней. Но если принять во внимание, что сорт селекционно недоработан, то-есть не готов и, кроме того, не прошёл государственного сортоиспытания, то сам собою встает вопрос, для каких надобностей этот неготовый, неапробированный сорт размножается такими темпами. Едва ли семеноводство Союза будет распутано, если мы будем выбрасывать в производство таким анархическим путём недоработанные сорта, не получившие даже права называться сортом. [74]

По мнению С. Э. Шноля, именно обещания в кратчайшие сроки резко повысить урожаи было причиной того, что Сталин принял позицию Лысенко в дебатах с «вейсманистами-морганистами». Когда же стало понятно, что программа Лысенко не дала обещанных результатов, началась война, «и стало не до Лысенко».[75]:90
Начало противостояния с генетиками

В. И. Вернадский 1 июля 1936 г. в своем дневнике записал:

    С Лискуном о «ревизии» Лысенко. Лысенко возбудил против себя чистых генетиков (статья в «Правде» с Презентом). Отрицает «гены». Комиссия для исследования на месте: Рихтер, Лисицын, Прянишников, Муралов и ещё кто-то. Думают, что он толкует свои опыты неверно. Говорят, по поводу подготовленных статей против Лысенко дошло до Сталина. Сталин сказал: пусть будет дискуссия — если теория правильна — она только окрепнет. Очевидно, сейчас пойдёт. [37]

В августе 1936 г., на выездной сессии зерновой секции ВАСХНИЛ в г. Омске, Лысенко сделал доклад «О внутрисортовом скрещивании растений самоопылителей», [76] в котором вступил в дискуссию с Н. И. Вавиловым и другими генетиками. В данной дискуссии Лысенко отрицал как общетеоретические воззрения своих оппонентов, так и их практическое воплощение в селекционной работе. В частности, Лысенко отрицал метод инцухта полевых культур.

Дискуссия была продолжена 23 декабря 1936 года на IV сессии ВАСХНИЛ, где Лысенко сделал доклад «О двух направлениях в генетике»[19] (опубликован в сборнике Т. Д. Лысенко «Агробиология»). Лысенко, совместно с И. И. Презентом, ссылались на мнение Ч.Дарвина и К.Тимирязева по вопросу вырождения растений-самоопылителей и полезности внутрисортового перекрёстного опыления растений.
Т. Д. Лысенко со своими сотрудниками в Одессе в 1938 г. В первом ряду слева направо: И. И. Презент, Т. Д. Лысенко, жена Д. А. Долгушина, Д. А. Долгушин, селекционер пшеницы. Во втором ряду — Б. А. Глущенко (жена И. Е. Глущенко), И. Е. Глущенко, А. Д. Родионов, тогда директор ВСГИ, жена Т. Д. Лысенко.
Военный и послевоенный период

Во время Великой Отечественной войны Лысенко вместе со многими биологами находился в эвакуации в Омске, где продолжал работать над агротехникой зерновых культур и картофеля.

С 1942 года Лысенко был членом комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.[77]

22 марта 1943 года Лысенко получил Сталинскую премию первой степени «за научную разработку и внедрение в сельское хозяйство способа посадки картофеля верхушками продовольственных клубней».[19]

3 июня 1943 года на торжественном заседании АН СССР, посвященном 100-летию со дня рождения К. А. Тимирязева, Лысенко выступил с докладом: «К. А. Тимирязев и задачи нашей агробиологии».[19] [78]

В 1943 году вышло 1-е издание сборника: «Агробиология. Работы по вопросам генетики, селекции и семеноводства».[19]

10 июня 1945 года Лысенко было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот», «за выдающиеся заслуги в деле развития сельскохозяйственной науки и поднятия урожайности сельскохозяйственных культур, в особенности картофеля и проса».[19]

10 сентября 1945 года Лысенко был награждён орденом Ленина «за успешное выполнение задания правительства в трудных условиях войны по обеспечению фронта и населения страны продовольствием, а промышленности сельскохозяйственным сырьем».[19]

Депутат ВС СССР 1—6 созывов (1937—1966).[19]Член ЦИК СССР.

В 1946 году Лысенко написал статью «Генетика» для 3-го издания «Сельскохозяйственной энциклопедии».[19] В данной статье приведена обширная цитата статьи Моргана «Наследственность», опубликованной в США в 1945 г. в Американской энциклопедии (Encyclopedia Americana, 1945 г.), её критика, а также описание особенностей «мичуринской генетики». Статья вошла в сборник «Агробиология» Лысенко. Аналогичная статья была опубликована во втором издании БСЭ.[79]
Посевы по стерне

Советская литература 40-х и 50-х годов и сторонники Лысенко приписывают ему ряд достижений, в том числе — идею посевов по стерне с целью защиты озимых посевов от морозов.[58][64]

В 1943 году Лысенко утверждал:

    Жнивьё (стерня) в 25—30 см высоты защищает надземные части растений от губительного механического действия ветра. Жнивьё задерживает снег, который также является защитой для растений не только от морозов, но и от действия ветров. Невспаханная, невзрыхлённая почва почти не имеет больших пустот. Поэтому на посевах по стерне в почве не наблюдается больших ледяных кристаллов, губительно действующих, повреждающих корни и узлы кущения озимых растений.

    — Т.Д.Лысенко «К. А. Тимирязев и задачи нашей агробиологии», 1943 г.

Посевы по стерне, несмотря на достоинства метода (снегозадержание и лучшие температурные условия зимовки семян растений в условиях Сибири) критиковались за засорение полей сорняками, поскольку при этом исключается обычная агротехника — поверхностное лущение, которое провоцирует прорастание сорняков, и последующая весновспашка. При отсутствии в то время гербицидов это приводило к засорению полей.[80] Кроме того, почва оказывается отчасти истощена предыдущей культурой, что повышает требовательность растений к внесению удобрений. Впрочем, на эти недостатки метода указывал и сам Лысенко, тем не менее рекомендовавший применение стерневых посевов.[81]

Н. В. Цицин в письме Сталину от 2 февраля 1948 года отмечал низкую урожайность зерна в стерневых посевах:

    В 1944 году в семи учтённых районах Новосибирской области средний урожай озимой ржи по стерне был равен 3.6 ц/га. В этом же году по Челябинской области средний урожай ржи равнялся по очень плохим парам — 4.3 ц/га; по свежей сентябрьской вспашке — 2.6 ц/га; по стерне — 1.8 ц/га. В том же году по всем совхозам Омского зернотреста Министерства совхозов, урожай по стерне был также очень низким; — он равнялся по парам 11.1 ц/га и по стерне ;5.1 ц/га. … В 1945 году, в одном из лучших совхозов Омской области «Лесном», с площади посевов озимой пшеницы в 91 га, посеянной по всем правилам, рекомендованным акад. Лысенко, собрали всего 6 цент, зерна, то есть в среднем по 7 клг. с гектара, а также несколько огромных скирд бурьянов, кстати сказать, обсеменившихся в своей массе ко времени уборки. В том же году в соседнем совхозе «Боевом» все 67 га стерневых посевов озимой пшеницы полностью погибли. Наконец, в прошлом 1946 году, в том же Сибирском научно-исследовательском институте, которым руководит акад. Лысенко, из 150 [га] стерневых посевов было запахано 112 га, так как на них родился один бурьян.

Приводя отрицательные примеры стерневых посевов, положительные примеры Цицин объяснял тем, что «в суровых условиях Сибири бывают изредка исключительно благоприятные годы». В целом он считал работу по стерне бесперспективной, считая более оправданными работы по увеличению зимостойкости зерновых с пырейно-пшеничными гибридами, отдалённой гибридизацией с дикорастущими растениями, и использование кулисных и полузанятых паров.[82]

Стоит отметить, что в настоящее время посев по стерне признан прогрессивным и широко используется во множестве стран.[83][84]
Посадка картофеля верхушками клубней

В военные годы Лысенко предложил производить посадку картофеля верхушками клубней. Он дал подробную инструкцию, как сохранять и производить посадку верхушек. В обязанность предприятий общественного питания входило срезать и хранить верхушки. Посадка картофеля верхушками позволила использовать основную массу клубня посадочного картофеля для питания, тогда как для посадки использовать лишь небольшую — 10-15 гр. — его часть.[64] 3 июня 1943 г. в московском Доме учёных Лысенко утверждал, что посадка верхушками «экономит (не менее тонны на га) расход картофеля на посадку», а также позволяет улучшать породные качества картофеля, поскольку на посадку в этом случае идут «наиболее крупные по величине и лучшие по другим породным свойствам клубни, всегда идущие на продовольственное использование».[85]
Агротехника проса

Согласно официальным данным,[19] изменив агротехнику проса, в 1939 году Лысенко увеличил урожайность данной культуры с 2-3 до 15 центнеров с гектара.[19] 13 декабря 1942 года, на сессии ВАСХНИЛ, Лысенко утверждал, что «в 1940 году просо на миллионах гектаров стало уже самой высокоурожайной зерновой культурой» и призывал «повернуться лицом к просу». Лысенко предложил систему весенней обработки под зерновые, которая позволяла очистить почву от сорняков до посева, а затем производить посев яровизированными семенами.[86]

В 1947 году, в разделе доклада «Резко поднять урожайность проса» на открытом партийном собрании Академии Т. Д. Лысенко утверждал:

    Надо твёрдо помнить, что по сравнению с другими культурами проса значительно сильнее реагирует на применение правильной предпосевной обработки почвы, своевременный посев хорошо яровизированными семенами хороший уход за посевами. И, наоборот, просо резко снижает урожай, нередко до мизерных размеров, если нужные для него условия не созданы агротехникой. Затрата сил и средств на создание нужных условий для проса требуется сравнительно небольшая, если только эти силы и средства правильно и своевременно приложены. Урожаи же проса легко можно получить по 25—30 центнеров с гектара. Если к хорошему уходу добавить ещё и удобрения, то урожай проса можно получить по 40—50 центнеров с гектара, а отдельные мастера-просоводы берут урожай и по 80—100 больше центнеров с гектара.

    — Т.Д. Лысенко "Агробиология", 1952, с. 527

В этом же докладе он отмечал, что «Основным бичом проса являются сорняки», которые могут резко понизить его урожайность, поскольку растения проса легко забиваются сорняками в ранний период своего роста.

Там же он утверждал:

    Опыт 1939 и особенно 1940 года, когда колхозы и совхозы получили средние урожаи проса по 15 центнеров с 500 000 га и по 20 центнеров с 200 000 га, убедительно свидетельствует, что резкое повышение урожаев проса на значительных площадях является для работников сельского хозяйства задачей посильной и вполне осуществимой.

Гнездовые посадки растений

Гнездовая посадка дуба в некоторых условиях предлагалась рядом лесоводов, в частности Морозовым и Огиевским, задолго до работ Лысенко. Однако они не рекомендовали данный метод как основной в борьбе с сорняками.

Лысенко предложил гнездовые посадки кок-сагыза (каучуконос) и дуба с целью насаждения защитных лесополос. При этом он утверждал, что внутривидовая конкуренция отсутствует, и в результате гнездовой посев приводит к повышению эффективности. В частности, в 1947 году Лысенко указывал на многократный (от 30-40 до 60-80 центнеров с га при прежнем — от 3-4 до 10-20 центнеров с га) рост урожайности кок-сагыза в результате применения данного метода.

При этом количественные данные из работ самого Лысенко полностью опровергают его утверждения об отсутствии внутривидовой конкуренции и об эффективности метода гнездовых посадок — средняя масса одного растения кок-сагыза последовательно уменьшалась при переходе от лунки с одним растением к лункам с последовательно увеличивающимся числом растений — от 66 до 11 г[87][88][89]. Более того, Лысенко фальсифицировал данные, выдавая суммарную массу растений в лунке за среднюю массу одного растения[87][89].

В 1950 году Лысенко провёл изменения в инструкции по гнездовой посадки, в ходе которых он ввёл обязательную прополку и рыхление почвы без использования машин (вручную). Однако данное введение не имело должного эффекта.

Учёный И. Д. Федотов проводил систематическое исследование гнездовых посадок, осуществляемых по методике Лысенко, в результате которых установил, что гнездовые посадки вовсе не устраняют появление сорняков. Более того, среди растений только усиливается борьба за влагу. В своих исследованиях Федотов отмечал:

    Путём многократных систематических осмотров гнездовых посевов дуба установлено, что наличие покровных культур не уничтожает вовсе сорной растительности. Произрастание сорняков и покровных культур одновременно лишь ещё больше обостряет конкуренцию за влагу. Борьба же с сорняками, тем более механизированная, при таком методе лесоразведения исключается. Более того, исключается и рыхление почвы — сухой полив, оправдавший себя в многолетней практике лесоразведения в засушливых условиях юго-востока СССР

В своих работах Федотов отметил существенные недостатки гнездовой посадки. Данный метод не устранял развития сорняков, одним из его последствий было угнетение посадок. Была весьма ощутима нехватка рабочих рук. Полезные рабочие машины простаивали. Увеличивался расход желудей.

Также Лысенко оправдывал отсутствие или малую распространённость данного способа посадки за рубежом идеологическими причинами.[90]

Авторы «письма трёхсот» считали убыточным рекомендованный Лысенко способ гнездового посева при защитном лесоразведении, не приводя, однако, числовых оценок потерь.[11]
Ветвистая пшеница
Наглядное пособие «Ветвистая пшеница»
Заготовка раздела
Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

Превращение видов (порождение одних видов другими)

Я. Л. Рапопорт приводит следующее высказывание Лысенко:

    Теперь уже накоплен большой фактический материал, говорящий о том, что рожь может порождаться пшеницей, причем разные виды пшеницы могут порождать рожь. Те же самые виды пшеницы могут порождать ячмень. Рожь также может порождать пшеницу. Овес может порождать овсюг и т. д.

    — Я. Л. Рапопорт. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года

Заготовка раздела
Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

Сессия ВАСХНИЛ 1948 г. Противостояние с генетиками
Основная статья: Августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 г.

10 апреля 1948 года Ю. А. Жданов, который рассматривал жалобы учёных на Лысенко, выступил с докладом в Политехническом музее на семинаре лекторов обкомов партии на тему: «Спорные вопросы современного дарвинизма». [91] Критическое выступление Ю. А. Жданова сам Лысенко прослушал у репродуктора в другой комнате, поскольку ему было отказано в билете на доклад.[92] Последовала переписка и личная встреча Лысенко со Сталиным, который дал указание провести сессию и лично вносил исправления в доклад Лысенко.[91]

31 июля — 7 августа 1948 года происходила Сессия ВАСХНИЛ,[19] на которой большинство докладчиков поддерживали биологические взгляды Т. Д. Лысенко, и указывали на «практические успехи» специалистов «мичуринского направления», что можно легко объяснить судьбой предыдущих оппонентов Лысенко.[93]

Из-за ошибочных взглядов Лысенко на генетику (отрицание менделевского расщепления, отрицание неизменных «генов»), а также политизированных высказываний в адрес оппонентов (например, моргановской генетике приписывались обоснование расизма, евгеника, а также служение интересам класса милитаристской буржуазии[94]), критики Лысенко впоследствии рассматривали сессию как «разгром генетики».[91]

Как отмечает историк науки Алексей Кожевников (1998), сессия проходила по сценарию одной из «игр внутрипартийной демократии», которые режим Сталина внедрил во все сферы жизни советского общества того времени, а именно, по сценарию игры в «партийный съезд»: 1) решение репрезентативного коллективного органа имело намного больший вес, чем индивидуальное решение; 2) фракции и оппозиция были разрешены лишь до финального голосования[95]. 1) Поскольку ВАСХНИЛ была не единственным органом, ответственным за биологические проблемы, и раннее вмешательство со стороны Академии Наук СССР могло испортить гладкий сценарий игры, приготовления к сессии были проведены очень быстро, и большинство оппонентов Лысенко просто не были вовремя оповещены о сессии, обеспечив лысенковцам абсолютное численное большинство[95]. 2) Лысенковцы на сессии прямо заявляли, что дискуссия (ещё один элемент игры) закончилась в 1939 г., и сейчас «формальные генетики» продолжают бесполезную фракционную борьбу; таким образом, «формальных генетиков» переводили в разряд «нелояльных вредителей», к которым надо применять административные меры, а не слова[95]. Согласно правилам игры в «съезд», после финального обсуждения и голосования дискуссия прекращалась навсегда, и единственными возможными оставшимися вариантами игры были «обсуждение» принятого решения и «критика/самокритика». К переведённым в разряд «нелояльных вредителей» «формальным генетикам» были применены репрессивные меры или иные меры преследования[95]. (см. также раздел «Лысенко и репрессии биологов»)
«Письмо трёхсот», завершение карьеры
Основная статья: Письмо трёхсот

11 октября 1955 в президиум ЦК КПСС направлено «письмо трёхсот» — письмо с критикой деятельности Лысенко, подписанное 297 учёными, среди которых были биологи (в том числе уцелевшие генетики), физики, математики, химики, геологи и т. д. [11]

Авторы письма называли И. В. Мичурина выдающимся русским учёным и селекционером, отрицая, однако, связь его работ с «мичуринской биологией» Т. Д. Лысенко и И. И. Презента.

Критики считали деятельность Лысенко «приносящей неисчислимые потери», приводя в качестве примера работы группы сторонников Лысенко по вегетативной гибридизации, «переделке природы» растений и гнездовым посадкам растений, и отрицая практическую и научную значимость этих работ.

Особое внимание критики Лысенко уделили отрицанию им метода инцухта растений, в частности, кукурузы, считая этот метод величайшим практическим достижением генетики и ссылаясь при этом на опыт американских генетиков. Рекомендованный же сторонниками Лысенко метод межсортовой гибридизации кукурузы критики в данном письме считали устаревшим и отброшенным практикой США. По поводу кукурузы они писали:

    В результате деятельности Т. Д. Лысенко у нас не оказалось гибридной кукурузы, доходы от внедрения которой, по данным американцев, полностью окупили все их затраты на изготовление атомных бомб.

Критики называли «средневековой, позорящей советскую науку» теорию Лысенко о «порождении видов». Они указывали, что в результате дискуссий 1952—1955 гг. эта теория была специалистами СССР полностью отвергнута.

Авторы письма возражали против противостояния с зарубежной генетикой, которую они призывали не обобщать с евгеникой и расистскими теориями, а использовать её современные достижения на благо СССР.

Математики и физики, написавшие отдельное письмо, утверждали, что попытка академика А. Н. Колмогорова наладить правильное применение статистики в биологии была отвергнута академиком Т. Д. Лысенко.

Н. С. Хрущёв, по словам И. В. Курчатова, сильно негодовал и отзывался о письме как о «возмутительном». Сам Курчатов и президент АН СССР академик А. Н. Несмеянов с текстом письма были ознакомлены и полностью его одобрили, но не могли его подписать, так как были членами ЦК КПСС. Однако Курчатов поддержал мнения и выводы учёных в разговоре с Хрущёвым.[11]

Неприятие учёных и множество писем в руководящие органы в конце концов привели к отставке Лысенко с поста президента ВАСХНИЛ, однако в 1961—1962 гг. Лысенко был возвращён на этот пост по личной инициативе Н. С. Хрущёва.

    Т. Д. Лысенко выступил против нас [Всесоюзного института зернового хозяйства] в газете «Правда»: «Надо заканчивать посев зерновых в Северном Казахстане к 15 мая, а не начинать в это время». Но мы-то знали другое: в 1961 году засорённость овсюгом по Целинному краю была больше 80 %, потому что обычно сеяли пораньше и не ждали прорастания овсюга, которое в оптимальные весны происходило 15 мая.
    — Директор Всесоюзного института зернового хозяйства А. И. Бараев[96]

После отставки Хрущёва в 1965 году Лысенко был снят с должности директора Института генетики АН СССР, а сам институт был преобразован в Институт общей генетики АН СССР.

В 1966—1976 годах Лысенко работал заведующим лабораторией Экспериментальной научно-исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские».[2]
Публичное обсуждение деятельности Лысенко

    Эпизод лысенковщины был главой скорее из истории псевдонауки, чем из истории науки.

    — Лорен Грэхем, историк науки, 1972, "Science and philosophy in the Soviet Union", p. 195, New York, USA[97]

    Школа Лысенко не возникла из какой-либо умирающей тенденции в науке, она восстала против науки вообще.

    — David Joravsky, 1970. "The Lysenko Affair", p. IX, Cambridge, MA, USA[98]

    «Если наши выдающиеся практики будут высказываться в пользу теорий и мнений, явно абсурдных для каждого, кто хоть немного знает генетику, такие, как положения, выдвинутые недавно президентом Лысенко и его единомышленниками… то стоящий перед нами выбор будет аналогичен выбору между знахарством и медициной, между астрологией и астрономией и между алхимией и химией»

    — Hermann Muller, генетик, лауреат Нобелевской премии[99]

    На примере деятельности Лысенко можно воочию показать сущность вмешательства коммунистов в сферу, где их участия не требовалось, где они нанесли урон, не преодолённый и сегодня. Парадоксальной стороной сегодняшней жизни в России стало то, что вред лысенкоизма до сих пор здесь не понят, хотя на Западе пример Лысенко стал аксиоматической формулой доказательства уродливости тоталитаризма. Умиление неоценёнными трудами шарлатанов было бы невозможно в цивилизованных странах, но ещё находит себе лазейки в обществе российском. Ведь до сих пор в России встречаются люди, публикующие статьи о якобы неоценённом современниками положительном вкладе Лысенко в науку, с напыщенным видом разглагольствующие на эту тему с экранов телевизора.

    — Валерий Сойфер, генетик и историк науки, 2001. "Власть и наука"[100]

    Я авторитетно заявляю, что не было ни одного образованного биолога в тридцатые и сороковые годы, кто мог бы вполне серьёзно воспринимать лысенковское «учение». Если грамотный биолог стоял на позиции Лысенко — он врал, выслуживался, он делал карьеру, он имел при этом какие угодно цели, но он не мог не понимать, что лысенковщина — это бред!

    — Владимир Эфроимсон, генетик, 1989. "Авторитет, а не авторитарность"[101]

Фразеология Лысенко и его сторонников

Характеризуя степень псевдонаучности деятельности Лысенко, Валерий Сойфер (2002) приводит следующие два высказывания Лысенко:

    Для того, чтобы получить определённый результат, нужно хотеть получить именно этот результат; если Вы хотите получить определённый результат, Вы его получите.

    — Трофим Лысенко; Цит. по: Б. А. Келлер, 1939, Выступление на совещании по генетике и селекции. «Совещание по генетике и селекции. Спорные вопросы генетики и селекции (общий обзор совещания)». Под знаменем марксизма, 11, 93[102]

    Мне нужны только такие люди, которые получали бы то, что мне надо.

    — Трофим Лысенко; Цит. по: Б. А. Келлер, 1939, Выступление на совещании по генетике и селекции. «Совещание по генетике и селекции. Спорные вопросы генетики и селекции (общий обзор совещания)». Под знаменем марксизма, 11, 94[7]

Лысенко и репрессии биологов

Имя Т. Д. Лысенко упоминалось критиками в связи с репрессиями биологов в период правления И. В. Сталина. [103]

В противостоянии с оппонентами, которых он и его сторонники называли «вейсманистами-менделистами-морганистами»[11] сторонник Лысенко И. И. Презент использовал обвинения противников в идеологической неблагонадежности. На сессии ВАСХНИЛ 1948 года Презент сказал:

    Нас призывают здесь дискуссировать. Мы не будем дискуссировать с морганистами (аплодисменты), мы будем продолжать их разоблачать как представителей вредного и идеологически чуждого, привнесенного к нам из чуждого зарубежа, лженаучного по своей сущности направления. (Аплодисменты.)[58]

На II съезде колхозников-ударников, проходившем в феврале 1935 года («Правда», 15 февраля 1935[104]), Лысенко, говоря о кулацком и классовом противнике «на фронте» яровизации, утверждал:

    «И в учёном мире и не в учёном мире, а классовый враг — всегда враг, учёный он или нет».[105]

Американский историк науки Дэвид Журавский в главе «Террор» своей книги «The Lysenko Affair» («Дело Лысенко», 1970), основанной на анализе открытых источников[106], приводит далеко не полный список репрессированных деятелей биологической науки[107]. Журавский обнаружил, что всего шестеро лысенковцев (Шлыков, Коль, Ермаков, Одинцов, Заркевич, Нуринов) подверглись аресту, а наиболее непримиримые критики Лысенко (по его мнению — это Серебровский, М. М. Завадовский, Лисицын, Константинов, Чайлахян, М. С. Навашин, Кольцов, Костов, Розанова, Дубинин, Жебрак, Шмальгаузен, Рапопорт, Жуковский) арестованы не были. Приводя примеры неизбирательности репрессий в отношении сторонников и противников Лысенко, он указывает на то, что деканом биологического факультета МГУ в 1938 г. стал молодой генетик С. И. Алиханян, который находился на своем посту вплоть до 1948 г., отказавшись, даже несмотря на призыв газеты «Правда», выступить на сессии ВАСХНИЛ (был уволен после августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года[108]) (на самом деле С. И. Алиханян выступил на этой сессии с докладом, на котором отстаивал позиции генетиков. Но на последнем заседании сессии выступил с заявлением, на котором «отрёкся» от генетики.[109]) Физиолог А. Ш. Айрапетьянц, будучи исключённым в 1937 г. из комсомола за связь с «врагами народа», в 1938 г. вернулся на факультет уже в качестве одного из партийных руководителей. Журавский отмечает, что даже резко критические выступления биологов не приводили к их аресту. Так, молодой генетик М. Е. Лобашев, попавший под надзор следственных органов по той же причине, объявил в своем выступлении на митинге, что он не может преподавать учение Лысенко. Лобашев унаследовал кафедру генетики после ареста в 1941 г. Карпеченко. Избранный директор Тимирязевской (Петровской) академии агрохимик Прянишников в 1937 г., председательствуя на съезде, не допускал выступлений политизированных ораторов словами: «Вы не прокурор и не представитель НКВД». В газете «Правда» он был объявлен покрывателем «врагов народа», однако не арестован (ему было уже больше 70 лет). После ареста его ученика Н. И. Вавилова в 1940 г. Прянишников направил Л. П. Берии большое по объёму письмо в его защиту. Жена Берии была в это время аспиранткой Прянишникова. Однако в этой же главе David Joravsky пишет следующее[110]:

    "список 83 биологов и агрономов, где указаны также их возраст, специальность, положение до ареста, свидетельствуют о противоречивой ситуации, сложившейся вокруг агробиологии. Большинство из этих людей не занимали никакой активной позиции. В этом одна из самых поразительных особенностей данного списка. И все же, все, кроме шестерых, были не-лысенковцами, хотя и не очень видными. Некоторые занимали примиренческие позиции, большинство вообще не обращало особого внимания на агробиологию, целиком отдаваясь своей работе. Короче, большинство было настоящими учёными, специалистами-профессионалами, глубоко преданными своему делу. По самым осторожным подсчётам, среди жертв сталинистского террора не-лысенковцев было в 10-12 раз больше, чем лысенковцев…При других равных критериях, организаторы террора рассматривали энтузиазм специалиста к «нашей родной агробиологической науке» как знак лояльности к Советскому Союзу. Тип человека, который мог бы стать лысенковцем, вероятно, должен был вызывать доверительные чувства у организатора террора, в то время как тип человека, который мог бы быть не-лысенковцем, вероятно, должен был вызывать подозрение.

    — David Joravsky, 1970. "The Lysenko Affair", pp. 123-124, Cambridge, MA, USA

Историк David Joravsky отмечает, что из анализа опубликованных источников ему не были известны случаи, когда открытый протест учёных повлек бы за собой их арест.

Согласно исследованию Марка Поповского (1965), который работал с секретными архивами КГБ, недоступными David Joravsky, двое из арестованных сторонников Лысенко — Шлыков и Коль — были осведомителями НКВД и сыграли существенную роль в деле Николая Вавилова, поэтому их арест, по его мнению, был лишь имитирован.[50] В связи с этим Марк Поповский отмечает[50]:

    Последовательность, с которой карательные органы арестовывали сторонников Вавилова (в том числе сотрудников ВИРа) и не изъяли ни одного явного лысенковца, заставляет усомниться в том, что перед нами просто случайность.

    — Марк Поповский. "Дело Академика Вавилова"

Кроме того, семеро из упоминаемых выше 14 противников Лысенко всё же подверглись другой форме преследования, а именно были уволены с работы за свои научные взгляды: Николай Кольцов в 1940; Константинов, Шмальгаузен, Завадовский, Жебрак, Розанова и Рапопорт в 1948, после августовской сессии ВАСХНИЛ 1948.[35][50][108][111][112][113][114] Следует также отметить, что согласно конспирологической версии, сообщаемой И. Б. Збарским, Н. К. Кольцов мог быть отравлен агентами НКВД.[115] Дончо Костов был гражданином Болгарии и поэтому просто не мог быть репрессирован.[50]

После августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 были уволены все генетики и биологи, не согласные с официально поддерживавшейся точкой зрения Лысенко, что явно свидетельствует об избирательности преследований против противников Лысенко: Д. Журавский (1970) указывает, что было уволено порядка 300 противников Лысенко[27]; в то же время, Валерий Сойфер (2001) и Марк Поповский пишут о нескольких тысячах[35][50]. Норвежский историк науки Нильс Ролл-Хансен (2008) пишет[114]:

    «Запрет на обучение и исследования по классической генетике вскоре был подтверждён Министерством Образования и Академией Наук».

    — N. Roll-Hansen, 2008. "Wishful science: The persistence of T.D. Lysenko's agrobiology in the politics of science", OSIRIS 23, 166-188

Взаимоотношения Лысенко и Н. И. Вавилова
Основная статья: Вавилов, Николай Иванович

В 1931—1935 г. Вавилов в определённой степени поддерживал работы Лысенко, в частности, выдвинул его на соискание Премии имени В. И. Ленина за работы по яровизации. Однако с 1936 г. он перешёл к резкой критике его взглядов и практической деятельности.

После ареста директора Института генетики академика Вавилова в 1940 г. директором был назначен Лысенко. Большинство источников считает Лысенко прямо причастным к делу Вавилова[116][117][118][119].
«Мичуринская генетика» Лысенко

Лысенко и его сторонники превозносили практические и теоретические достижения И. В. Мичурина, при этом на словах не отрицая роль генетики. В 1939 году Лысенко в своём выступлении утверждал: «напрасно товарищи менделисты заявляют, что нами исповедуется закрытие генетики. … генетика необходима, и мы боремся за её развитие, за её расцвет».[120] Однако безусловная поддержка Лысенко партийным руководством СССР, прямое использование Лысенко партийного аппарата для подавления всякого инакомыслия привели к фактическому разгрому и, в конечном итоге, официальному запрещению генетики в СССР[27][35][50][111][112][113][114].

Т. Д. Лысенко на протяжении 25 лет (1940—1965) был директором Института генетики АН СССР, однако никаких исследований по классической генетике, признанной во всём мире, в этот период там не проводилось[35][50][114]. Он и его школа не отрицали ни существования хромосом, ни их роли в передаче наследственных признаков. В 1947 году в книге «Агробиология» [5] Лысенко писал:[58]

    Верно, что хромосомы существуют. В половых клетках число их в два раза меньше, чем в обычных. При наличии половых клеток с теми или иными хромосомными изменениями из этих клеток получаются изменённые организмы. Правильно, что те или иные видимые, морфологические изменения данной изученной хромосомы клетки часто, и даже всегда, влекут за собой изменения тех или иных признаков в организме. Доказано что наличие двух X-хромосом в оплодотворённом яйце дрозофилы обычно решает вопрос выхода из этого яйца самки, а не самца. Все эти факты, как и другие фактические данные, верны.

    — Т. Д. Лысенко. «Агробиология», 1948 г., стр. 427

Однако в своей книге (1952) Лысенко приводит и положения, однозначно свидетельствущие о том, что, признавая существование хромосом, он не признаёт их особую роль в наследственности:

    Мичуринская генетика признаёт хромосомы, не отрицает их наличия. Но она не признаёт хромосомной теории наследственности… Согласно же мичуринскому учению, организм состоит только из обычного тела. Никакого отдельного от обычного тела наследственного вещества в организме и в клетках не имеется.

    — Т. Д. Лысенко. «Агробиология», 1952 г., стр. 514-515

И, казалось бы, даже признавая роль хромосом, он утверждает:

    Наследственностью обладают не только хромосомы, но живое тело, вообще, любая его частичка. Поэтому будет неправильным, исходя из того, что хромосомы обладают свойством наследственности, считать их в организме и в клетке особым наследственным веществом или органом наследственности

    — Т. Д. Лысенко. «Агробиология», 1952 г., стр. 514-515

Такие представления в корне противоречат особой роли хромосом в наследственности, хорошо известной в наше время[121] и подчёркивавшейся уже в то время генетиками школ Вавилова-Кольцова-Карпеченко, Thomas Morgan и др.[35] Следует отметить, что Лысенко пишет это в 1952, уже через 8 лет после публикации работы (Avery et al., 1944), убедительно показавшей, что ДНК, основной компонент хромосом, является генетическим материалом, то есть веществом наследственности[122] О непризнании Лысенко и его сторонниками понятия «ген» как материальной единицы наследственности свидетельствуют следующие высказывания. Лысенко (1952):

    Неправ также акад. Серебровский, утверждая, что Лысенко отрицает существование генов. Ни Лысенко, ни Презент никогда существования генов не отрицали. Мы отрицаем то понятие, которое вы вкладываете в слово «ген», подразумевая под последним кусочки, корпускулы наследственности. Но ведь если человек отрицает «кусочки температуры», отрицает существование «специфического вещества температуры», так разве это значит, что он отрицает существование температуры как одного из свойств состояния материи? Мы отрицаем корпускулы, молекулы какого-то специального «вещества наследственности».

    — Т. Д. Лысенко. «Агробиология», 1952 г., стр. 195

Через девять лет после открытия роли ДНК в наследственности[123] Лысенко характеризовал изучаемые генетиками молекулы как "вымышленное ими наследственное вещество"[124]. Некоторые современные сторонники Лысенко пытаются провести связь между его взглядами и такими явлениями, как эпигенетическое наследование и нехромосомная наследственность[125][126], однако большинство исследователей отмечает, что положения, высказанные Лысенко, не имеют никакого отношения к данным явлениям[6][127][128]. Как отмечено выше, Лысенко не признавал существования особого наследственного вещества, а утверждал, что "любая частичка тела" обладает наследственностью. Очевидно, трудно назвать материалистическим мировоззрение, отрицающее материальную природу наследственности и материальную природу гена.[35] При этом даже современные сторонники Лысенко, в частности, доктор Лю, признают: "Лысенко, тем не менее, отвергал идею генов в качестве переносчиков информации", заменяя эту идею утверждением, что "эксперименты по вегетативной гибридизации предоставляют безошибочное доказательство того, что любая частица живого тела, даже соки, которыми обмениваются привой и подвой, обладают свойствами наследственности"[129].

Сторонники Лысенко не отрицали возможность полиплоидии (удвоение или кратное увеличение набора хромосом) растений. На сессии ВАСХНИИЛ 1948 года слово полиплоидия упоминается 68 раз, амфидиплоид — 18 раз и т. д. Однако, сторонники Лысенко отрицали практическую значимость применения этого метода в сельском хозяйстве. Лысенко на сессии ВАСХНИЛ по этому поводу сказал:[58]

    Доходят до того, что утверждают, будто мичуринское направление отрицает действие на растения так называемых мутагенных факторов — рентгена, колхицина и др. Но как же можно это утверждать? Мы, мичуринцы, никак не можем отрицать действия этих веществ. Ведь мы признаём действие условий жизни на живое тело. Так почему же мы должны не признавать действия таких резких факторов, как рентгеновские лучи, или сильнейшего яда колхицина и других. Мы не отрицаем действия так называемых мутагенных веществ, но настойчиво доказываем, что подобного рода воздействия, проникающие в организм не через его развитие, не через процесс ассимиляции и диссимиляции, лишь в редких случаях и только случайно может привести к полезным для сельского хозяйства результатам. Это — не путь планомерной селекции, не путь прогрессивной науки.

Авторы критического «письма трёхсот» в 1955 году утверждали, что в результате деятельности Т. Д. Лысенко с 1948 г. была прекращена работа по полиплоидии.[11]

Принципиальные разногласия между научными школами касались возможности вегетативной гибридизации и возможности наследования приобретённых признаков. Например, сторонник Лысенко профессор Н. В. Турбин называл факты из области вегетативной гибридизации «полностью подрывающими основу генной теории».[130]

Молекулярный биолог Николь Раск (Nicole Rusk, 2009) пишет о работе Ральфа Бока и Сандры Стегеманн (Ralph Bock and Sandra Stegemann, 2009), показавшей возможность ограниченного обмена генами хлоропластов между клетками привоя и подвоя[131]: «Демонстрируя данные по переносу генов при прививках лишь на ограниченное расстояние, Бок представляет также молекулярные данные о том, что концепция вегетативной гибридизации является нежизнеспособной»[132].
Основная статья: Вегетативная гибридизация

Сам Т. Д. Лысенко на этой же сессии 1948 года по поводу наследования приобретённых признаков утверждал:[58]

    Таким образом, положение о возможности наследования приобретённых уклонений — это крупнейшее приобретение в истории биологической науки, основа которого была заложена ещё Ламарком и органически освоено в дальнейшем в учении Дарвина, — менделистами-морганистами выброшено за борт.

При этом Лысенко, совместно с И. И. Презентом, обильно цитировали Ч. Дарвина, Л. Бёрбанка, И. В. Мичурина, К. А. Тимирязева, которые по данным вопросам (вегетативной гибридизации и адекватных внешней среде изменений наследственности) придерживались тех же воззрений.

Между тем, «наследование приобретённых признаков подразумевает, что определённые свойства, возникшие в соматических клетках посредством, например, упражнения, сообщаются геному клеток зародышевой линии, фиксируются и впоследствии передаются потомству. На данный момент, не открыто ни одного подобного факта.»[127]
Отрицание законов Менделя

Т. Д. Лысенко отличался скептическим и даже отрицательным отношением к законам Менделя, указывая на несоблюдение соотношения 3:1 в опытах самого Г. Менделя[133]. Однако опыты Лысенко не сопровождались тщательным научным анализом результатов, и их результаты не были воспроизводимы[134] Что же касается законов Менделя, они были подтверждены тремя независимыми группами учёных ещё в 1900 (Hugo de Vries, Carl Correns, Erich von Tschermak)[135].
Могила Лысенко на Кунцевском кладбище Москвы

Аспирантка Лысенко Н. И. Ермолаева в 1939 году опубликовала статью «Ещё раз о „гороховых законах“», где на обширном статистическом материале при скрещивании растений гороха безуспешно пыталась опровергнуть данную закономерность [136].

Ермолаева опубликовала таблицы с исходными данными своих опытов, которые позволили академику А. Н. Колмогорову напечатать в 1940 г. статью «Об одном новом подтверждении законов Менделя»[137].

Лысенко опубликовал ответную критическую статью[138], в которой считал работу Колмогорова «абсолютно безупречной» с формально-математической точки зрения, но не доказывающей выводы «менделистов» по существу. Однако, как указано выше, опыты Менделя были подтверждены ещё в 1900 тремя независимыми группами учёных.

Объясняя затруднения в выяснении данной закономерности при наблюдении за скрещиванием растений, А. Н. Колмогоров признавал наличие достаточно высокой вероятности распределения 3:1 только на больших выборках (в примере с таблицами Ермолаевой — 12000 с вероятностью 0,99). Лысенко, хотя и со значительными оговорками, также признавал возможность соблюдения этого закона на больших массивах исходных данных.

    В среднем же, конечно, может и бывает (правда, далеко не всегда) отношение 3:1. Ведь среднее отношение три к одному получается и генетиками выводится (ими это и не скрывается) из закона вероятности, из закона больших чисел.[139]

В то же время, Лысенко считал влияние внешней среды существенным фактором, который мешает законам Менделя проявляться на фактически наблюдаемых растениях (в частности, при внутрисортовом скрещивании зерновых), и считал, что следование этому закону явилось бы помехой в его работе по улучшению семян хлебных злаков,[140] что являлось совершенно ненаучным аргументом, недопустимым в среде учёных[134]

Дж. Б. С. Холдейн в статье «Лысенко и генетика», опубликованной в 1940 г в журнале «Science and Society», обсуждая это положение Лысенко, указывал на то, что отношение 3:1 «очень редко получается с полной точностью». Он считал систематические отклонения такого рода инструментом естественного отбора, и «фактом чрезвычайной биологической важности»[141] Однако Холдейн, в отличие от Лысенко, не считал эти отклонения прямым результатом влияния внешней среды.[8].


Т. Д. Лысенко умер 20 ноября 1976 года. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.
«Премия Лысенко»

Во Франции либерально-консервативной организацией «Club de l’Horloge» была учреждена «Премия Лысенко» (фр. Prix Lyssenko).[142] Согласно формулировке оргкомитета, эта своеобразная анти-премия вручается

    автору или лицу, которые своими произведениями или деятельностью внесли образцовый вклад в дезинформирование в области науки или истории, используя идеологические методы и аргументы.
    Оригинальный текст  (фр.)  [показать]

Премия присуждается с 1990 года.
Образ Лысенко в искусстве

    Т. Д. Лысенко является прототипом профессора Амвросия Амбруазовича Выбегалло из повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу»:

    Профессор Выбегалло списан со знаменитого некогда академика Лысенко, который всю отечественную биологию поставил на карачки, тридцать с лишним лет занимался глупостями и при этом не только развалил всю нашу биологическую науку, но ещё и вытоптал всё окрест, уничтожив (физически, с помощью НКВД) всех лучших генетиков СССР, начиная с Вавилова. Наш Выбегалло точно такой же демагог, невежда и хам, но до своего прототипа ему далеко-о-о!

    — Борис Стругацкий[143]

    В романе Владимира Дудинцева «Белые одежды» повествуется о гонениях на генетиков в 1948 году. Несмотря на то что в романе упоминается Т. Д. Лысенко как отдельное действующее лицо он является прототипом и одного из вымышленных главных героев — «народного академика» Рядно[144].
    В романе Людмилы Улицкой «Казус Кукоцкого»[145]

    Именно там, временно отпустив своих гениев на свободу, он (Гольдберг) и написал обличительный документ — с развернутыми мотивировками, ясной и четкой аргументацией и совершенно уничтожающей критикой в адрес академика Лысенко — для предъявления в отдел науки ЦК и отдельный экземпляр товарищу Сталину лично…

    к Гольдбергу пришли с обыском и арестовали. Его обвинительный документ в адрес Лысенко дошел-таки по назначению.

    Т. Д. Лысенко упоминается в фантастическом романе Андрея Лазарчука и Михаила Успенского «Посмотри в глаза чудовищ»:

    Миссия Лысенки была не в пример сложнее и опаснее. Молодой агроном, теоретически раскрывший сущность наследственной плазмы, пришёл в ужас от ближайших перспектив развития советской молодой, страшно талантливой и абсолютно беспринципной генетики. Он знал и понимал, как просто будет скоро создавать любые гибриды от самых невинных — вроде картофеля и томатов — до самых свирепых: гриппа и оспы: Причём вероятность создания последнего стократ вероятнее, чем первого — ибо страна перманентно готовилась к войне… Трофиму Денисовичу пришлось выдумать мичуринскую агробиологию.

    Трофим Лысенко в английской фантастике представлен как создатель Триффидов[146]

    В телефильме «Николай Вавилов» роль Лысенко сыграл украинский актёр Богдан Ступка.

    В песне А.Макаревича «Бурьян породил бурьян»:

    Несогласные шли мишенями в тир,
    Для любого была готова стенка.
    Нас учил изменять окружающий мир
    Академик — товарищ Трофим Лысенко.
    И пахан, от обмана пьян
    Ожидал чудес от земли и неба,
    Но бурьян породил бурьян,
    Из бурьяна не выросло белого хлеба.

    — Андрей Макаревич и группа "Машина Времени", композиция "Бурьян породил бурьян", альбом "Медленная хорошая музыка", 1990, студия SINTEZ[147]
http://yandex.ru/yandsearch?lr=213&text=++&csg=2620

**жировать — кормиться, жить не тужить, преуспевать, жить припеваючи, как сыр в масле кататься, жить барином, процветать, бездельничать Словарь русских синонимов. жировать см. процветать Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русски …   Словарь синонимов

жировать — ЖИРОВАТЬ, рую, руешь; несов., без доп. Вольготно жить, бездельничать, пользоваться всеми благами жизни. От спец. «жировать» насыщать… …   Словарь русского арго

ЖИРОВАТЬ — ЖИРОВАТЬ, рую, руешь; несовер. (спец.). 1. что. Насыщать жировыми веществами. Ж. шкуру, кожу. 2. О диких животных: нагуливать жир, кормиться или отдыхать в сытом состоянии. Кабаны жируют в болотах. 3. О растениях, побегах: разрастаться в ущерб… …   Толковый словарь Ожегова

жировать — 1. ЖИРОВА/ТЬ, ру/ю, ру/ешь; нсв. что. Техн. Пропитывать жиром. Ж. кожу. Ж. сапоги. ; Жирова/ние, я; ср. Жиро/вка, и; ж. Ж. кожи. 2. ЖИРОВА/ТЬ, ру/ет; нсв. 1. Кормиться, резвясь, гуляя (о животных). Дичь жирует на озере. Звери жируют. Рыба жирует… …   Энциклопедический словарь

жировать — жить роскошно, кутить, расточать . От жир (см.). Знач. жировать играть развилось, вероятно, из первич ного пастись, есть корм . Ср. цслав. жиръ ;;;;. Нельзя прямо связывать, как это делал Горяев (Доп. 2, 12 и сл.), с др. инд. j;ras живой, быстрый …   Этимологический словарь русского языка Макса Фасмера

Жировать — I несов. перех. Проводить жирование I. II несов. неперех. 1. Кормиться, гуляя, резвясь (о животных). 2. перен. разг. Резвиться, тешиться, баловаться (о человеке). III …   Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/800642

*** Прожжённый
Значение слова Прожжённый по Ефремовой:
Прожжённый - Отъявленный в плутнях.
http://tolkslovar.ru/p21612.html

Автор-художник чудесной картинки мне неизвестен и его благодарю, она взята из интернета, при его претензиях - удалю.
------
- Спасибо Вам читатель - за внимание, что зашли на мою страницу и прочитали эту публикацию.
- Ваши отзыв и мнение, написанные в рецензии по вопросам: о сути, правдивости, схожести интересов и о единстве понимания изложенного в публикации  - мне важны и интересны.
- Конечно, заходите опять на мою страницу - может быть ещё что-то привлечет ваше внимание или интерес, или вызовет вашу улыбку.
- Заранее благодарен вам.
С глубоким уважением, Илья.


Рецензии
Познавательное произведение.
Удачи.

Яков Баст   21.09.2014 19:56     Заявить о нарушении
Яков, глубоко признателен!
С уважением, Илья.

Илья Альтман   21.09.2014 22:18   Заявить о нарушении