запершило осенью

пропахшие влагой промозглые улицы.
лужи,
разводы,
а небо все хмурится,
Небо сгустившись, ливнями жмурится,
Небу не нравится видеть людей.

город болеет:
ангиной из светофоров.
будто, давая хилой органике фору.
дышит натужно,
сипит,
погружаясь в лужи,
делая вид, что ему-то
никто не нужен.

в красных гортанях улиц
компрессы из листьев клена.
что-то, у крыш высоток,
еще трепещет,
желая вернуть зеленый,
урвать у скупого светила
тепла остатки,
что прыгая блеклым зайчиком
по брусчатке,
растает,
боднув на прощанье рукав пальто.

никто.
не остался, не уцелел,
не сумел спастись.
от гриппа осени не удрать,
не укатить и не унестись.
бесполезно пытаться скрыться,
не видеть лиц,
а еще бесполезней читать морали
и просто лечить.
все мы больны,
у каждого привкус свой:
меланхолии, паники или
просто пустой
и нечем не заполненный
серый уставший день,
потонувший в скупой монотонности вечных дел.
бесконечный, в своей пелене дождя.
чашка. стол.
не спасает и чай,
наполняясь свинцовостью сентября.