апокрифы

АПОКРИФЫ*


* Апокриф – 1 (греч.) – тайный, сокровенный; 2 – произведение с библейским сюжетом, не вполне совпадающее с каноническим и потому – преследуемое и запрещаемое.


Иисус же пошёл на гору Елеонскую.

А утром опять пришёл в храм, и весь народ шёл к Нему.
Он сел и учил их.

Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии и, поставив её посреди,

сказали Ему: Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии.

а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями.
Ты что скажешь?

Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его.
Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.

Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись сказал им:
Кто из вас без греха, первый брось в неё камень.

И опять, наклонившись низко, писал на земле.

Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших и до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.


Иисус, восклонившись и не видя никого кроме женщины, сказал ей:
женщина!  где твои обвинители? никто не осудил тебя?

Она отвечала: никто, Господи!
Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.
               
               1
С каким-то мытарем её застали –
Где, что – не знаю и не стану лгать,
Но видел, как приволокли к заставе,
Ну, к той, за Гефсиманскими садами,
Где римляне трясут купеческую кладь.

В толпе, сам знаешь, – не без фарисея,
И тут один сыскался меж людей –
Как начал шпарить наизусть из Моисея,
Зашёлся, будто впрямь он праведное сеял,
А по всему видать, что сам – прелюбодей.

Ну, если про неё, – немолодая,
Вернее так: бывают поюней…
Да, вот что! – Обратил внимание тогда я:
Она стояла ведь, не каясь, не рыдая, –
Так, словно всё это не относилось к ней.

Обычно как? Затравят девку речью, –
Ей руки вскинет страх, – считай, что всё:
В закрытое лицо кидать каменья легче…
Да, первый может быть бросок не безупречен,
Но – камень брошен – и ничто уж не спасёт.

А как тут побивать, когда навстречу –
Глаза, и о пощаде – ни гу-гу? –
Не зря грешить сподручней в ночь или под вечер,
Но фарисеям тоже лучше не перечить…
Да, жизнь пошла, – не пожелаешь и врагу…

Но милосерден Бог к рабам ничтожным! –
Откуда его только принесло?
Что значит «ты о ком?»? Помилуй меня Боже!
А ты на слове не лови: «о ком?»! Хэ, тоже!
О том, что поучать всех взял за ремесло!

Ну, помнишь, он ещё в тот год под Пасху
Пытался въехать в город на осле?
Так вот, гляжу – идёт. Какое там с опаской! –
Подходит прямо к нам и, точно он нам пастырь,
Негромко говорит: «Бить женщину – не след».


Сперва, я помню, мы все чуть не сели,
Руководитель наш и тот примолк…
И он молчит. А тощий! – еле душа в теле,
Соплёй перешибить – раз плюнуть – в самом деле! 
Что происходит? – Взять никак не можем в толк.

Не знаю, долго ли мы так стояли –
В бездействии попробуй-ка, проверь:
Какая всячина в умах у нас роями
Кружит, и кто в молчании кому лоялен,
И тягостней кому оно, и кто правей.

Как вспомню, так задумываюсь снова:
Где силы больше – в теле иль в душе?
И как произошло, что смысл исконный слова
«Тщедушие» исчез и стал неверным новым?
И что у нас осталась верного вообще?!

Но, видно, что-то есть, раз этот малый
Заставил всех стоять так, словно впрок
Копили мы слова. Сомненье в нас пожал он.
Но ещё большее посеял он, пожалуй,
Когда наш фарисей пустился наутёк.

Да, представляешь, убежал! – как сдуло,
Вот и предсказывай теперь исход!
Я хоть и раньше про них знал, но всё ж не думал,
Чтобы – средь бела дня, когда народу уйма,
Хотя, что им народ?! – чернорабочий скот.

Швыряли камни мы ему вдогонку,
Смеялись в спину и плевали вслед!
И не заметили, как под шумок бабёнку
У нас из-за спины увёл тот парень тонкий, –
Мы обернулись, а уж их простыл и след…

Ну вот и всё. Да, говорили позже,
Что книжник наш к заставе прибежал, –
Просил управы. Но у римлян непреложен
Закон: коли на месте доказать не можешь,
Тем более – еврей, так лучше не мешай!
               
                2

Да, этот случай небезынтересен,
Но, мне сдаётся, постановкой ваш вопрос
Уводит в сторону, если хотите, песен,
Сказаний что ли, словом, в весь этот невроз,
Который, в сущности, – не более, чем плесень.
А ей и без того ум у людей зарос.

Поэтому, – и вы уж не взыщите, –
В анализе своём я буду трезв и строг,
Как адвокат, не практикующий в защите
Патетики, игры, прочтенья между строк:
Лишь факты, логика – как призванный учитель,
Преподающий здравомыслия урок.

Итак, рассмотрим (повторяю: трезво!)
Всю совокупность настроений и идей,
Царящих на различных социальных срезах,
Id est, анатомируем «вообще людей»
На группы, на слои и, в средствах не побрезгав,
Постигнем суть: есть иудей и иудей.

Ну, в самом деле: пусть мы все евреи –
В науке крайность – методический приём, –
Что следует отсюда? Что мы пейс не бреем?
Что средь толпы любой друг друга узнаём?
Ну-таки что?! – Он знает, ем на серебре я
Или живу, как говорится, на заём?!

А тут вся разница, вся штука, признак,
Соузлие всех наших, стало быть, тенет:
От радужных позывов до упорств капризных…
Нам надо кушать трижды в день?! Скажите «нет»!
Вот то-то и оно: через желудка призму
Разложен, преломлён наш взгляд на белый свет.

Беря теперь трёхразовость за базис
И помня: всякий раз – не менее трёх блюд,
Попробуем решить: кто не попал в оазис,
Как может он всем доказать, что не верблюд?..
Ну, самый лёгкий путь для смены амплуа здесь –
Это подохнуть там, куда тебя пошлют.

Так, это «а», а где альтернатива?
Я уж молчу о «ве» – вы выдайте мне «бе»!
Быть может, сквозь игольное ушко пройти вам,
С горба всё спрятав, что поместиться, в себе?..
Что, не проходит? А меж тем, это – не диво, –
Куда трудней с мошной подпрыгнуть до небес!

Вам легче, да? Вот вам ещё того же:
Не в этом счастье – это ясно вам?
Всю жизнь потеете лицом – аж спали с рожи,
А вас спросить «зачем?» – живём-то однова!..
Как тыном разум ваш каноном огорожен, –
Вольно в загоне том вам взад-вперёд сновать.

Вот и ответ на все ваши вопросы:
Живётся лучше тем, кто Лазаря поёт,
От них проблемы все – как от забора просо,
А им – от сытых харч, от остальных – почёт…
Какая женщина?.. Ах, да, ну, это вовсе просто:
Не хлеб единый нас к себе влечёт.


                3

Во! – дожили:
                на улице спросите   
                любого и узнаете, что он
И есть ниспосланный спаситель! –
Все – дети божии! –
                куда, простите,
Глядит наш уважаемый Синедрион?!


Вот тут на днях
           поймали потаскуху
             на месте прегрешения. И что ж?! –
Пока прособирались с духом,
Какой-то плут отнял
                у них и шлюху
И ум! – твердят-де на мессию он похож! 



Народ ведь глуп:
       за чистую монету
          он принимает всё, что ни сболтнёшь –
Разносит грязные наветы
Он шёпотом в углу
             по белу-свету,
А вот Завет уже не ставится ни в грош!


Ну ничего! –
             искореним заразу –
                недолго будет этот баламут 
Рассказывать свои «рассказы», –
Даст Бог – распнём его,
              и пусть не сразу,
Но, глядя на него, все верно всё поймут!



                4

Ушам не верю! – в Иерусалиме
Мужчина выискался, а не жалкий трус! –
Он не сказал в ответ: «Спасибо, я утрусь» –
Плевал он сам на них и крепко насолил им!

Меня всю аж трясёт от их повадки
Пред нами строить из себя учителей!
Их рты то пеной брызжут, то сочат елей,
Их взгляды масляны, поползновенья гадки!

Ничтожества! – себя мнят мудрецами,
Единственную книгу тупо зазубрив!
Да и на ту поставят запрещенья гриф,
Коль скоро даже в ней не разбирают сами!

Мораль прочтут – пророков выносите! –
Она по нраву лишь баранам да волкам.
У нас здесь хамом хама погоняет хам,
На олухах невиданных удобно сидя!

Скопление чудовищ и уродов! –
Всё то, что им не по уму, не по душе,
Ошельмовать хотят и превратить в мишень –
«Как класс», но, дескать, «от лица всего народа».

Не диво, что любовь для них опасна, –
Продленье рода иль разврат – одно из двух! –
Раздолье полное для шлюх и повитух!
Ах, не смешите: женщина и – не согласна?!

Где нету гласного, там все согласны –
Так, губ не разжимая и потупив взгляд,
Все думают одно, другое говорят,
А третье делают. И всем всё ясно!

И вдруг! – нет, правда, слыхано ли дело!? –
В пустыне вопиющего услышан глас!
Бог шельму метит! И не в бровь, а в глаз! –
Знать, Иудея доблестью не оскудела!

Ведь этот юноша, такой отважный! –
Как лев средь своры псов – один - красив, могуч –
Одной – спасенье в дар, другим – надежды луч!..
Она, конечно, дрянь. Но разве это важно?


                5

Всё – нет Его! Ушёл туда,
Куда не заглянуть…
Он был, как молнии удар,
Нам осветивший путь.

Но краток озаренья миг, –
И мы опять во тьме…
Кто истины Его постиг,
Сумеет ли быть смел?

Чтобы без страха и стыда:
Коль знаешь – расскажи,
Кто мы, откуда и куда.
И что такое жизнь?

Но в суете замят вопрос –
На то и круговерть –
Ответ тут вроде крайне прост…
Но – что такое смерть?

Он умер, не сказав о том –
А только Он и мог! –
Вот мы умрём, а что потом?
И есть ли у нас бог?

Не фарисеев обличал –
Он спрашивал у всех:
Из всех, из вас, кто без греха?
И что такое грех?!

Я не пророк, но изреку –
Не сдуру, не спьяна:
В утеху худшему греху
Нам заповедь дана!

С тех пор во сне я слышу вой,
И душит меня страх, –
Мне снится именем Его
Людей жгут на кострах.


                6

А ну, отошли все от гроба!
От гроба! – кому говорят?!
А вы – почему? Вам, что, нужно особо?
- За ними глядеть надо в оба…
Вот так! И – построились в ряд!

- Смотри, сколько их навалило,
И все прикоснуться хотят!
Тут дашь слабину, и – возьмутся за вилы…
А ну! – все от края могилы!
Успеете, вам говорят!

- Да, задал покойничек дел нам
Все наши три ночи не спят.
Закончить бы всё, пока солнце не село…
А ну, отошли все от тела! –
Эк невидаль: взят и распят.

- И что им такого напел он?
Подумаешь, тоже – Сократ!
Но, бьюсь об заклад – это верное дело:
Год-два… Я сказал – всем от тела!
Они переврут всё стократ.

- Вон, видите, в чёрном особа? –
В кольце из моих сплошь ребят?
Да нет же, не там, не у самого гроба –
Родня там, а это – зазноба…
Уже чёрт-те что говорят.

Но нам-то известно всё точно:
Мы знаем, кто, как и где свят:
Такая работа. Без нас непорочно…
Держите же цепь! – ведь растопчут!
Тут все бы зачались подряд.

- Хотите узнать, как всё было?
Слыхали про здешний обряд?
К примеру, как быть, коль жена согрешила?
Давайте, готовьте могилу!
Да – вызвать резервный отряд!

- Ну что вы! – «семейное дело» –
За этим всем миром следят.
Вас, может быть, это совсем не задело,
Иль – что там скрывать?.. Всем от тела!
- Бывает, что муж даже рад.

А тут всё до крайности просто –
Плевать, что у вас там внутри –
Участвуют все: старый хрыч и подросток…
Поправьте же вы на нём простынь!
- Да что с них возьмёшь?! – дикари.

И вот что всего интересней:
Один у них бог – искони.
Мы сколько ни бились, но наших – хоть тресни!..
Вон, встал! – видно ждёт, что воскреснет…
Взашей его, хлопцы, гони!

- Я это к чему? – всё к тому же:
Он барышню эту отбил –
Слов нет – молодец! – разом веру их в лужу
Сумел посадить. Но – что хуже –
Он новую в них заронил.

Известно: во тьме суеверий
Все только и ждут, что чудес.
Но, как отмечал Император Тиберий:
«Хоть люди в конце концов – звери,
Мы им не дадим уйти в лес!»

Кто-кто, а мы знаем, что силой
Обычай любой освящён, –
С ним дюжина лбов постоянно ходила,
Вон, гляньте – к верзиле верзила! –
Причём же тут кто-то ещё?!.

Прошу извинить: мне – на вышку –
Счас всем надо быть по местам.
Считайте: была до сих пор передышка…
Давай, заколачивай крышку!
Гвоздей нет?! Достать из креста!




                7

Не па-да-ю,
              не па-да-ю…
Не подаю-ут
              на паперти!      
Не падлы ли?
              Ну – падали!
И Бога держат вза-пер-ти…

Да – выпимши…
              А-а! – вы прышли? –
Товарыши-граждАне?..
Давно грешны?
              Где ж ба-рыши?
Ах, да-да-да – раздали.

Чего ж тогда –
              вам Бога, да?   
А Он до суда
              весь вышел!
«Куда-куда?»
              А вон – туда!
«На крышу?» – бери выше!

Я – за Него,
               увечного –
Не, не навечно, но:
               покаместь…
А хучь и вор? –
               вам-то чего?
Изречь? – Изволь. Стакан есть?

Ну что же вы –
                как не живЫ? –
Негоже вам –
                без спросу?
Вниз рожей бы?
                Да лёжа выть?..
Эх, дай хоть папиросу!

Теперь – ширяй,
                расспрашивай!
Параши край
             не режет?..
И с Машей – в рай!
            И с Глашей – в рай!
Эй, девки, кто на стрежень?

Вон ту бы взял
               от вас – раззяв.
Как-так «нельзя»?
                Не понял…
Ты не зазяб?
              Мне хрен не зять!
Нет здесь тебя! Запомнил?

Касатка, глянь:
             смело всю дрянь, –
Грустить с утра
                не нужно.
Семь шкур содрав,
            поймёшь, что впрямь
Хранит Господь недужных…

Ты, – в рубище!
                Где рупь ещё?
Наобещал
          и – ладно?
Давай ищи –
          и вглубь и в ширь!..
Эх, мне бы полталанта!


                8

Прохладна ночь была,
Но солнце обещает
Тепло рассветом золотым,
И, миг назад невзрачная, скала
Блестит, луч в искры измельчая,
И целый день ещё до темноты!

Но время – в город, вниз…
Отсюда он несходен
С тем, что вчера меня изверг:
Храм, стены, небо – ни души поблиз…
Дорогой торной мы нисходим,
Усеян терниями путь наверх.

Они опять придут…
Из разных побуждений…
Вновь станут требовать чудес.
И вновь, и вновь ни слова не поймут!
Что движет, кроме понуждений,
Их душами под толщею телес?!

Для них привычен страх,
От века здесь толкуют
Закон как перечень расправ…
Есть только плоть, которая – лишь прах…
Кто, истину приняв такую,
Ступил хоть шаг, другого не поправ?!

Но вслушайтесь в слова, –
Их звуком мир был начат,
Их музыка таинственно проста,
Нелепы перед ними все права,
Их смысл скрыт, но не утрачен, –
Добро, любовь, стыд, совесть, красота.

Вот чудо из чудес
И – тайна тайн, и вера –
Века не в силах их украсть,
Они душе знамение с небес,
Всех помыслов закон и мера –
Блаженны, испытавшие их власть!

Какой нещадный зной!
Но Храм таит прохладу…
Уже недолго мне туда.
Успею. Грех чужой да будет – мой.
Я знаю цену и награду.
Ещё есть время до суда!

             
«Иисус же пошёл на гору Елеонскую.
А утром опять пришёл в храм, и весь народ шёл к Нему.
Он сел и учил их.
Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии и, поставив её посреди,
сказали Ему: Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии.
а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями.
Ты что скажешь?
Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его.
Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.
Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись сказал им:
Кто из вас без греха, первый брось в неё камень.
И опять, наклонившись низко, писал на земле.
Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших и до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.
Иисус, восклонившись и не видя никого кроме женщины, сказал ей:
женщина!  где твои обвинители? никто не осудил тебя?
Она отвечала: никто, Господи!
Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.»

Евангелие от Иоанна, VIII, 1-11.