Осеннее безмолвие

Унылая пора
еще чарует взгляд
своей прощальной прелестью.
Во мне еще ютится
осенняя задумчивость пера,
что просится в закат,
в слепящие, роскошные беспечности,
где кру'жит над страницей
вечерний сад.

Пустой сюжет
пропущенной главы,
еще одной ленивой
и не про'сящей
вернуть ее...
Меня здесь нет,
и осень - только прозвище
больной листвы,
слетающей красиво
под воронье.

Осеннее безмолвие лесов
в дожди одетое
готово к снам
заждавшихся снегов.
Лишь воронье
случайным солнышком согретое
ворчит,
да я и сам
и черен в этот день,
и недоволен
самим собой...
Молчание мое
меня живит,
хоть я и болен,
и призрак мой,
отбрасывая тень,
шатается по всем углам
без дела,
без следа.
Ему сегодня лень
оправдывать хоть чем-то это тело
и холода',
и повторенье драм.

Я осужден
мгновением безмерно окрыленным
плыть в вечный сумрак
сквозь сонное безмолвие времен.
Мой призрак,
породивший все вселенные
в себе казненном
и давший имена
всему, что видимо -
предметам, тварям, звездам -
впитал мгновенное,
где правит истина
и тишина
звучит по безднам.

Я знаю, истина во мне,
всё, что нас губит, к бытию призвавшая,
всё, что мы губим, все таки, хранящая,
творит добро,
а значит я
за этот мир перед собой в ответе.
Я ощутил в себе
единство со свободой бытия
и с сумерек столетий
поднял перо.

Осеннее безмолвие лесов
тоской пронизано,
лишь тихий ветер
на кронах бдит
в четыре сто'роны.
Осеннее молчание веков
мной живописано.
Дрожащий вечер
трубой дымит.
Исчезли во'роны.

Нет, я не сын земле,
во мне иная вера
и дар страстей таит
иные верности.
Я, словно сумрак мира,
крадусь во мгле
к осевшему во мне
туману вечности,
где я открыт
себе.

Я крашу даль
в поблекшие тона
дождями - красками,
пропитывая холодом ненастье.
О чем -то жаль...
Душа моя мутна',
но так же ласкова,
в которой осень - и поэт, и мастер,
и глубь - без дна,
и время - настежь,
и ночь без сна.

Я стал всей этой обреченной осенью,
всей этой обрекающей тоской,
ее дождем, туманом, лесом,
садом,
ее листвой,
ее печалью позднею,
что снова служит мессу
по правдам...
Ее мольбой.

Я чувствую, как рвется связь времен
и опадает холодом
в разбросанные отраженья года.
Мир обречен
молчать и слезы лить
над золотом
и время непосредственно винить...
Моя свобода - творить без повода
для мира сон.

Бесшумный ветер гладит высотой
мое уныние
в глухих просторах
осенних дрём,
словно ему понятен мой покой
и вдохновения,
и мыслей ворох
не под пером.

Унылое величье мрачных сосен
в туман одетое,
как-будто снится.
Притихли клены
под высью их.
Я понял, вдруг, о чем не плачет осень,
когда с поэтами
и ей не спится,
когда костер всего за миг спалённый
зажег иных.

Она не плачет о себе самой,
в своих печалях обретая вечное
земных исканий
души глубин.
Мои раздумья по'лня тишиной,
она вдыхает доброе, сердечное,
стирает грани,
за которыми един
я с этой хмурой прелестью.
осенней,
и мне доступна ее тоска
по строкам этим
земной мгновенности
времен течений,
где над устами при томном свете
дрожат уста.

Томленье одиноких вечеров,
как предвкушенье
ночей без снов
и встреч безумий,
и слез о них,
где блеск восторга скроет отраженье
моих раздумий
едва земных.

И осень, вновь лелея этот сон,
творит и длит мгновенье каждое.
Ей хочется немного задержаться,
чаруя напоследок
год.
Безмолвье голых крон
вдыхает в высь над ними что-то важное.
пора прощаться...
Печаль, слетающая с веток,
меня еще найдет.

Изгиб реки под дрожью камышей -
времен распутие,
приют забвений
осенних грез.
Туманам снится правда о душе,
звучит мелодия
прикосновений
безмолвья звезд.

Затерянная под дождем душа
чиста и призрачна...
Всё то, что не мертво,
рождает звуки.
Так чувственно дыша
томленьем сумрачным,
достигнутое мною торжество
доступно муке,
которую мне не с кем разделить
и не чем праздновать
такое единение свое
с незримым светом
и с правдой быть
ему своим.
Мне некого печалить им
и радовать
хоть чье-нибудь
земное естество
присутствием удобного сюжета
хотя б чуть-чуть.

Осенне скитание раздумий...
Мое распутие -
изгиб реки.
Дождь преподносит
в сумрачной истоме
тоски распитие
и сердце просит
опять строки'.
Темнеет осень,
текут стихи
в души убытие.

Осенне безмолвие ночей.
Свечи свечение...
В далекой келье
не гаснет свет.
Бездонно омывает суть вещей
времен течение.
Того, кто приютился в этом теле,
для мира нет.

Я говорю о том почти без боли...
Еще достанется
мне от нее
за мрак поэта,
что смел им быть,
за радость пониманья этой воли
в души раздолье.
Кому ей каяться...
Ей лишь тогда темно,
когда не нужно света,
чтоб этот свет любить.

Дым папирос да облака вдали
крадут страницы
и растворяются
у края мглы.
Во мне, как небо, длится
и не кончается
осеннее безмолвие земли.

 = 2013 =