Царь морской и Василиса Прекрасная. Часть II

     За скалой царевич скрылся.
Ждёт, от жажды истомился,
Да нельзя хлебнуть водицы.
Прилетят ли голубицы?
Моря шум и чаек крики…
"Сокола" стоят велики,
Тень легла от мощных крыл.
Царский сын суму открыл,
Вынул гуслицы, убрал:
«Эх, сейчас бы поиграл,
Слуху – радость и услада!
Да нельзя, дождаться надо».

     Как вещуньей говорилось,
Стая белая спустилась,
Все двенадцать голубиц.
«Обратятся ли в девиц?»
Обратились… Как пригожи!
Словно сёстры, все похожи,
Не найти средь них отличий.
Голоса и смех девичий…
Раздеваться девы стали,
Белые сорочки сняли,
Их оставили, и вскоре
Все ушли купаться в море.

      Горлица на брег спустилась,
Тотчас девой обратилась,
Красоты – нет слов таких,
Не опишет даже стих:
Лёгким светом вся зарится,
Ясноока, белолица,
Золото волос, как мёд,
По плечам на грудь течёт,
Что вскипает как волна –
Так высока и пышна;
И движенья у девицы,
Словно у младой царицы.

     Раздеваться дева стала.
У Ивана дух забрало,
Сердце бьётся ошалело.
Белы плечи, бело тело,
Грудь белеет наливная.
Смотрит он, греха не зная.
Дева словно ощутила,
Взор на скалы обратила;
Вжался царский сын сильнее.
Провела рукой по шее…
Улыбнулась, или это
Были просто блики света?

     И ушла нагою в море.
Лишь сорочица в узоре
Из причудливых зверей
На песке забыта ей.
Взял Иван сорочку девы:
Смотрят, разевая зевы,
На него грифоны, львы,
Рыбы о-две головы.
Пахнет мёдом ароматно.
Скрылся наш Иван обратно
За скалу; сейчас девица
Взять сорочку возвратится.

     Девы вскоре накупались.
Вышли, молча одевались,
Словно их какая сила
Чистым светом одарила.
Из морской волны прибрежной,
Лёгкой пены белоснежной
Дева шла в свеченье дивном
Лучезарно-переливном,
Тело от воды блестело,
Как в сиянии кипело
Золото её волос.
Образ из волшебных грёз.

     Подошла, сорочки нет,
Застенала на весь свет:
«Ой, вы милые девицы!
Ой, вы родные сестрицы!
Без одёжи я, в покраже.
Не могу подумать даже,
Кто унёс… меня простите,
Одевайтесь и летите!»
Девы горлицами стали,
Взмыли в небо и пропали.
«Старый или молодой –
Кто ты, тать незримый мой?»

      К лучезарной деве ясной,
Златовласой и прекрасной,
Что нагой его ждала
У "сокольего крыла",
Вышел царский сын Иван.
«Ох, какой! Пригож, румян.
Что же взор-то опускаешь?
За сорочку – что желаешь?» –
«Я…» – «Желание какое?» –
«Подари кольцо златое!»
А сказал, не заробел:
Прямо в очи посмотрел.

     Василиса улыбнулась,
С лёгкостью кольца коснулась,
Без усилия сняла
И Ивану подала.
«Что ж, царевич. Как захочешь.
А сорочку-то – воротишь? –
Рассмеялась чистым смехом,
Отозвались скалы эхом. –
Царь тебя подводный ждёт.
Ты морских не бойся вод,
Море трепетно к невинным.
День, царевич, будет длинным…»



                *   *   *



     Вот Иван вошёл по грудь,
Шаг, другой, ещё чуть-чуть.
Вот вода уже по шею.
«Как же я дышать сумею?
Утону ведь! Утону!..
Страшно, но разок нырну».
И нырнул в пучину вод.
Солнца свет и небосвод –
Всё качнулось и размылось,
Чудо сразу сотворилось:
Под водой как рыба дышит,
Видит всё вокруг и слышит!

     А вода как воздух стала.
Сердце билось, трепетало –
Успокоенно стучится,
Смотрит наш Иван, дивится:
Проплывает рыбок стая,
Златом чешуи блистая;
Осьминог плывёт неспешно,
Крабы ползают потешно;
Меж кораллов и актиний
Скат скользит лазурно-синий.
«Чудеса! Так вот какое –
Дно волшебное морское!..»

     Шёл Иван, смотрел, дивился,
Мир неведомый открылся
Для него в красе пьянящей,
Бесконечной, настоящей;
Всё на дне морском сияло
От икринки до коралла,
Цвет меняло, извивалось,
Трепетало, раскрывалось.
А ещё – вглядеться в дали –
Корабли на дне лежали:
И ладьи, и флибустьеры,
Каравеллы, и галеры…

     И пришёл к дворцу Иван.
Перламутром осиян,
Жемчугами разукрашен
От крыльца до самых башен –
Высился чертог богатый;
Старец вышел бородатый,
Чудодей, иль звездочёт:
«Знай, Иван, владыка вод
Ждать не любит. Поскорее!»
И повёл по галерее
Мимо ваз, картин, портьер,
Аполлонов и венер.

     Царь морей, и рек владыка
В зале восседал великом,
Взором хмур, лицом костляв.
До него проковыляв,
Старец низко поклонился:
«Царский сын к тебе явился».
«Царский?..» – улыбнулся малость,
Или, просто, показалось?
На Ивана не взглянул:
«Ждать себя, сопля, дерзнул.
Что ж, посмотрим, есть ли прок
От тебя… царёв сынок…

     Пустошь небольшая рядом.
Чтобы стала дивным садом!
Не деревья в нём простые,
А кораллы золотые;
И росли на них цветы
Небывалой красоты…
Коли выполнить не сможешь –
Завтра голову и сложишь!»
И умолк. Зевнул лениво.
Старец сделал молчаливо
Знак – «пора уйти отсюда».
«Как же сделаю я чудо?»



                *   *   *



     В терем малый, неказистый,
Но весьма уютный, чистый
Был поселен царский сын.
Вот остался он один;
На душе прескверно было,
Завтра – плаха и могила,
Такова его дорога…
Знать, на это воля Бога.
Вынул гусли расписные.
«Ох вы, милые, резные!..»
Ласково провёл рукой.
Звук-то радостный какой!

     Отпустило, полегчало;
Радость чистая звучала,
Серебром переливалась,
В каждом нерве отдавалась,
Успокаивала нежно –
Стало вольно, безмятежно.
Посмотрел в окно, играя:
Рыбка приплыла златая,
Зачарованно внимала…
Подплыла и девой стала:
Лучезарною и ясной
Василисою Прекрасной.

     «Ты?..» – «Ну да. А что такого?
Дочерь я царя морского.
Нас тринадцать у отца,
Место каждой у венца…»
А она другой была!
Златы кудри собрала,
Сеткой тонкою прикрыла,
Белы плечи оголила
В дивном платье из шелков,
Лёгкий аромат духов,
Вырез, дышит грудь атласна.
«До чего же ты прекрасна!»

     «Что отец-то мой хотел?»
Тут царевич помрачнел:
«Пустошь небольшая рядом.
Чтобы стала дивным садом,
Не деревья в нём простые,
А кораллы золотые,
И росли на них цветы
Небывалой красоты». –
«Спать, Иван, ложись скорее.
Утро вечера… мудрее!»
Лишь сказала это слово,
Обернулась рыбкой снова.

     И уснул царевич вскоре.
Никогда не спал он в море,
Оказалось – сладко спится,
Чудный сон Ивану снится:
Василиса в поле голом
Голосом кричит весёлым:
«Мамки-няньки, приплывайте!
Выручайте, помогайте!»
И плывут с хвостами девы,
Странные звучат напевы –
И кораллы вырастают,
И цветами расцветают.

     На земле царю-надёже
Снился сон чудесный тоже,
Да и раньше это снилось:
Дева ясная явилась,
Золото волос как мёд
По плечам на грудь течёт,
Молвит голосом прекрасным:
«Ты в волнении напрасном,
Нет причины горевать.
Будешь сына отдавать –
Только к скалам Соколиным.
Море трепетно к безвинным…»



Часть третья http://www.stihi.ru/2014/09/15/3129