интроспекция и действительность

Я трудоустраиваюсь в государство, внедряюсь,
испепеляюсь, спешу, грешу иногда или малость сомневаюсь.
Пала тень от голых пальм без крон на мероприятие
о Нероне, горевшем расплавленном Риме в найденном
материале в проекторе в зрительной полосе восприятия.
На столах и ракетках, которыми мы недавно сыграли,
остались отпечатки пальцев, находясь в центре лимба.
Мы встречались, садились, на час выключаясь,
И крылья, складывая с плеч, общались.
Когда-то здесь ложились наземь, исполняя свой долг.
На осмотре заглядывали в новые лица,
без использования карт и служебных постов
в отдаленных зонах, где следовало делиться.
Над полученными делами вершили простое,
Не весело за окном проносилась русская степь, и в простое
всюду пестрела жизнь, словно не было проблем,
телогреек, хамства, разных съездов, и служебных поездов,
а на скатертях вырезанного манифеста и колоды из пятидесяти
карт, когда ты услышал: "Подымайся, уже вокзал!"
Закрытое в грифе дело пылилось в найденной нише,
И дождь простучал в крышу, по факту отбытия в сушу.          
Остаток дня я проведу с тобой, чтобы начать наблюдение
слёта жуков крылатых майских, жёлтых пчел и жужжание ос 
к нектару пыльцы всех растений с вкраплением воды дождя,
остывшей словно чай под теплым солнцем для тебя.
Звёзд нет, и исчезает самолётный след,
и мир с материка был выкинут на свалку.
Кузнечики слышны, и сон вьюрков тревожат
фитоцинды хвои; едва ли просыпалась саранча.
И если ударение в глаголе - суть смысла вставленное
в лоно содержания, гомеостаз нуждался бы в бессчетном
обретении в который загоняли формы при повторе. 
Зверёк не кажет мордочку сейчас:
вперед и вдоль поблизости пройдя, 
За нашими шагами по тропинке и к ручью,
Еще до нас проделал вылазку вразвалку,
желавший погрузиться в эту реку,
привет послав Юпитеру и квази-снегу.