Гвозди

Она говорит "театральщина",
и это тебя убивает.
Видеть кого-то насквозь
значит не видеть вовсе.
Жди или чьей-то смерти,
или очередной осени,
не понятно чего и зачем.
Когда снег растает
ты станешь другим,
а они останутся теми-же.
Сорвёшь маску,
под ней окажется ещё одна.
Беги же, дружище,
вдоль железнодорожного полотна,
в попытке то ли убежать от,
то ли всё таки догнать себя.

Станет теплее, пойдут косые дожди,
с улыбкой вспомни других себя, и
ты соврёшь, если скажешь, что тогда ты не жил,
по настоящему ты и жил то только тогда.

Забудь сценарий,
и совершенно случайно
счастливый и пьяный повисни в центре внимания,
будто бы строчки режиссёром второпях были стёрты,
о том, как ты Брюс без Бетмена,
рассказчик без Дёрдена.
Король умер,
да здравствует бесконечная панихида
по себе настоящему,
ты на части рвал себя и дарил
людям, которым плевать,
это как первой любви букет:
она улыбнётся,
зайдёт за угол,
выкинет

И не вспомнит,
а ты напишешь об этом поэму,
быть жалким,
цепляясь в дверной косяк,
значит действительно быть.
Кто-то всегда соврёт, что эмоции равноценны,
ты был таким-же и себе ты это смог простить.
Она говорит "театральщина",
и что-то в тебе умирает,
видеть кого-то насквозь
значит не видеть вовсе,
и больше всего ты печёшься о том, кто станет
вешать картины
на забитые в тебя гвозди.