Разноголосое

***
Совершенно секретно уходят приказы в ночь
Совершенно секретно
Приказано боль превозмочь,
Убивая детей и братьев своих
Совершенно секретно
Сбивают и рушат,
Калечат тело,
Насилуют  душу,
Сметают деревни и сёла
Вокруг, на пути,
Совершенно секретно
Приказано в город войти…

Совершенно секретно вчера ещё свежие силы –
Гробы отправляются в ночь
И бесславно теряются теми,
кто трупы сумел  уволочь,
Закопав в безымянных могилах…
Убивают, пытают,
напрочь о Боге забыв,
И бесцельный и жуткий
спектакль играют,
предварительно зрителям
Мозги с потрохами промыв.
Совершенно секретно
привыкли править и жить.
Как бы правду людям узнать?
И как эту ложь раскрыть?

***
Истина где-то рядом,
и посерёдке плавает…
Правда испуганно съёжилась,
Хотя не одна,
Как же её уловить
и от лжи отличить?

Правда кому-то выгодна,
а истина никому не нужна.
Всё же идут со знамёнами,
Каждый с правдой своею,
Истину ищут философы,
Веками её лелея.

Правда у всех – своя,
И она настоящая правда,
В пыльных углах ютится,
Чуть-чуть Правду исправить –
В Истину превратится…

Только исправить норовят
Не головой, а пушкой,
И горы растут головьи
В очередной заварушке…

***

Рождённые ползать билет покупают
И занимают весь бизнес-класс,
А кто-то живёт в далёком крае
И не знает даже, что такое летать.

Но каждый день в поле он слышит
еле слышный гул над собою в небе,
И ветер колосья слегка колыша
Песню поёт ему о завтрашнем хлебе…

Рождённый землю пОтом своим поливать –
Мечтает хоть раз осилить небо,
Но стоит ему сыновей куда-то услать,
Останется бизнес-класс без хлеба…

***

На старой дороге стояли ослы,
Внизу зеленел овраг,
Поклажу тяжёлую оба несли:
Ишак молодой и старый ишак.

Вдруг сын – длинноухий и юный ишак,
На кромку зелёную встал,
Ушами взмахнув и глядя в овраг
– Папаша, хочу я туда! – сказал.

Не стал тут упрямиться старый осёл,
Он мудрым родителем был,
И своего молодого осла
Он по-отцовски любил.

Что скажет народ – какая печаль!
Когда-то и он так скакал,
И отпустив своего дурака,
Вторую поклажу он взял.

Под грузом таким подогнулся осёл,
И покатился в овраг.
И волчий они украсили стол:
Ишак молодой и старый ишак.

 ***

Я не знаю, чем нас всех манит
Это непонятное – родник.
Почему так любим встретить вдруг,
Шепот не речной воды,
И не морской,
Этот маленький кусочек бунта,
Против давящих земных пластов…
Через все прошёл и победил,
И выглянул на свет,
А препятствий
на пути его не счесть…

Я не знаю, как моря…
Но реки
или с гор текут из-под снегов,
Или вытекают из морских глубин.

Но родник!
Он словно одиночка,
в бой вступивший
С целым шаром,
что Землёй зовётся!
И в своём стремленьи ввысь,
Он сильней чем реки,
что текут
лишь вниз!

Я в горах увидела родник…
Как же счастлив тот,
кто вовремя приник
К родникам,
отведав вкус воды чистейшей,
И услышавший,
о чём они журчат
На неведомом,
своём, родничьем…

Как силён он,
маленькой струёй,
Выбивший дорогу
из коры земной.
Мне бы этой силы надышаться
От земли родной…

***

Воззвание
Не знаю до каких
времён я доживу,
Но тянется рука
записку написать
И запечатать
в толстостенную бутыль,
Пустить по морю
или даже из окна спустить
Навстречу человеческому морю.
О помощи в записке
я бы не просила,
Спасти себя смогу я и сама,
Тех, кто идёт
по улицам беспечно,
И кто не знает
свой последний час,
Не знает, для кого,
за кем идёт,
Но думает,
что выбрал верный путь,
Тех я хочу предупредить:
Не ждите, что вам кто-то путь укажет,
Не верьте, что вас кто-то любит
Из незнакомых вам людей…
Не ждите слова, не ловите слово,
Которое вам лжец произнесёт…
Остановитесь, прошлое зовёт вас
Хоть на минуту оглянуться,
И разобрать его на мелкие частички,
Чтоб будущее можно было строить.
Вам прошлое поможет
Осилить и понять
Грядущий день! Не забывайте то,
Что было пусть не с вами,
Но точно так же забывалось
И беспрестанно повторялось…
Люди! Подождите!
И очнитесь!
Себя сумейте сохранить
Для ваших лучших дней…

****

Светятся жёлтые лютики в поле,
Звёзды мигают над головой,
Всё позабыть мне на свете, что ли,
Всё, что пришло и ушло с тобой…

Срезать впечатанный мир из извилин?
Выбросить из закоулков души?      
После тебя всё пошло так криво
В заводях тихой оставшейся лжи.

Да, но тогда без тебя опустею…
Я обращаюсь с одной лишь мольбой:
Ты не забудь, что впустую лелею
Всё, что пришло и ушло с тобой…



***

Макар

Ручей во сне я увидала,
Тот, что у дома протекал…
Под тихий рокот засыпала,
А под гудок район вставал…

Тогда будильник был не в моде,
Страна спала лишь до гудка,
А вечером была на взводе:
Возьмут? Оставят? Или – как?

А детство беззаботным было,
У всех, кто стука избежал…
Как много страхов бы уплыло,
Когда б не новый страх напал…

Мне снится детство, снится небо,
Вещает диктор наяву:
– Пусть он для них, врагов, не пел бы!
Сон? Или просто дежавю?

 ***

Вдруг пахнуло юностью,
вспомнилось на миг:
Январские морозы,
ты зовёшь меня,
Я бегу навстречу,
радость не тая.
Тёмные проспекты,
никого вокруг…
Почему-то вспомнилось,
отчего-то вдруг…

***

Поёт ашуг,
с подругой кяманчой,
Поёт о женщине,
ушедшей от него,
И льётся музыка,
по улочкам течёт,
Сливаясь с цепью гор
и неба синевой.

Закончив с женщиной,
ашуг поёт о зле,
Которому
не победить добро,
Поёт о жизни,
о своей вине…
Живёт века
воспетый им герой.

Ашуг не только
о любви поёт,
он в песне делится
своей судьбой,
И ищет истину,
не зная, где найдёт…
Поёт ашуг
с подругой кяманчой.


***

Перед глазами
далёкое детство,
Крутится яркий
калейдоскоп
Дышит улица
ожиданием действа,
Ну и кого
в этот раз занесёт?

Цокает ослик,
одетый в хурджин,
Полный морковки,
тащит свой груз,
Следом боша
со связкой корзин…
Воспоминаньям
вслед я несусь…


Пахлеван осторожно
на цыпочках ходит
По тросу, зачем-то
танцуя при этом,
Яланчи со своею
зурной при народе
Кричит и играет,
вокруг пышет лето…

Назавтра сбегается
вновь детвора
Новое чудо
явилось с утра,
Фокусник будет
народ веселить.
Можно на время
о бедах забыть.



****

Распустила косы
смуглая гадалка…
Прицепилась, впилась,
всё расскажет мне…
Не хочу узнать
о будущем!
уйди, гадалка!
Нет мне счастья всё равно
в чужой стране.
Ты гадать захочешь,
Я - и так всё знаю.
Горе не расскажешь,
Может угадаешь
Что-то невзначай,
Я ж конкретно знаю,
Что мне жить мешает,
И зачем я молча
вою по ночам…



***
Я выросла в саду, и у ворот
Стоял огромный тополь,
В детских три обхвата,
Отцу соседский нашептал народ,

Что вреден пух его, убрать бы надо.
Отец тот тополь не хотел рубить,
Над Арабкиром издали был виден он,
Но кто-то будто астмой заболел –
И был вопрос немедленно решён…

Наш тополь-богатырь повержен был,
Распилен на мельчайшие куски,
Из детства вспоминаю: шелест, пух,
И беззащитные безмолвные бруски…
 
Теперь огромный дуб
стоит у дома моего
Всем видом утешенье,
силу придаёт.
Приходят, гладят ствол.
В глазах мольба, любовь
К ветвистой кроне, радость…
Я вспоминаю тополь мой,
Который погубила
Людская зависть…

***
Где-то девушка плачет –
Парень молча ушёл,
Где-то плачет ребёнок,
не хочет он спать,
Или есть он не хочет,
Или что-то болит…
Где-то кто-то убит,
Безутешная мать
Над убитым кричит.
Разрываетея небо
В непонятной войне,
Подчиняются слепо
И Бога там нет…
Но не стОит
ничей идеал
этих слёз,
Чтоб солдат воевал
И чтоб горе он нёс…

***

Передо мной рояль,
мерцающий слоновой костью,
Загадочным сверканьем
Чёрных боковин…
Сажусь я за него,
И медленные звуки исторгаю,
Рояль послушно нежную мелодию ведёт…

Но я не всё сказал, не всё сумел сказать,
По невиновным клавишам я бью,
Я бью по белым, бью по чёрным,
Сметаю нотный лист,
И звуки постепенно
Обнимают зал,
И все со мною плачут и скорбят…

Вновь тихо нарастают звуки,
Теперь  другую музыку веду…
А что рояль? Послушный инструмент,
Набор клавиатуры, молоточков…
Тут главное – тапёр, тут я решаю, что
И как сыграть,
Из этого набора
Что изъять
И бросить на потребу всем сидящим…





***

                Заруи Мурадян: Инч аненк?- Что сделать?(над трагедией езидов)      
Все, кто хоть что-то
может показать,
сказать, оповестить,
Кидаются в спасительные сети,
Выкладывают страшные картинки,
Где горе, кровь,
размешанные морем слёз…
С неслышным стоном: Что же делать?
Как помочь, остановить,
И руку протянуть страдающим собратьям…
Что делать? Что же делать?
Друг друга вопрошают…

И меня
Уносит в незабытый мир,
Когда вот так же
Над моими издевались…
Когда моих – пусть было то давно!
Уничтожали именно за веру.
А крик и зов несчастных матерей,
И стон их обессиленных детей
До остальных едва ли доносились…

Но знаю, кто-то, точно так же сжав виски,
Над новостью от ужаса умолк,
Я знаю, многие страдали с нами,
И тоже не смогли помочь,
И ужас провожая в ночь,
Встречая утро ужаса словами
Что же делать? – вопрошали…