Черновик 72, 73

     Президент на то и Президент, чтобы решения принимать. Обычно Президенту решения готовят. Но тут другая ситуация. Да и в харектере Президента одна есть особенность, обычно руководящим лицам не присущая. Он всегда на мелочи внимание обращал, и вникал во все тонкости, в которые вникать вроде бы и не надо. Вроде как не по статусу. Подчиненные знали: этого лучше не обманывать. Объяснить потом не получится.
    Вот и сейчас Президент на мелочи внимание обращает. Но и самого умного из себя не строит.
   -Что задание не выполнил - понимаю. Действовал по обстоятельствам. Но вот что ты мне поясни. Насколько ты сейчас, в своём нынешнем состоянии, уязвим?
Президент вроде как с Иваном разговаривает, а сам на Миркина смотрит. Миркин глаза в потолок, что то шепчет беззвучно, губами шевелит. Со стороны кажется, что у него тихое помешательство. Но Президент понимает: у гениев свои причуды.
Надо сказать, что как только Иван в компании образовался, сразу как-то само собой так получилось, что все друг друга на "ты" стали называть. Не от панибратства. Просто как то вдруг всем стало неестественно на "вы". Как то само собой возникло неподдельное доверие. Все почувствовали, осознали, что вот они, именно они четверо, волею судьбы призваны решать вопросы, которые в мировой истории раньше вообще не возникали. И ещё каждый вдруг почувствовал лёгкость. Так бывает, когда притворяться не надо. Когда можно без оглядки на положение резать правду-матку, точно зная, что тебя поймут. Чувство единения вдруг всех обуяло. "Так наверное, Апостолы себя чувствовали на Тайной Вечере" вдруг подумал Президент ни к селу ни к городу. И сам же своей мысли устыдился.
- А ему сейчас всё нипочём... это Миркин от дурки своей очнулся.
- Ему сейчас прямое попадание ядерного заряда только на пользу пойдёт. У него сознание уже на полевом носителе.
- Пища и воздух, я так понимаю, ему тоже не нужны? Президент глазами как буравчиками, Миркина сверлит.
- Неа... Миркин до того расслабился, что глаза соосность потеряли. Каждый глаз в своем направлении произвольно вращается. Со стороны -дурак дураком.
-Тогда получается, что можно каждого так "освятить"? И не есть ли это решение проблемы? Президент как бы к Миркину обращается, но одновременно и ко всем.
- Так я тебе, Президент об этом и хотел сказать. Только ты опередил.
Улыбается Иван. А в глазах синева булатная. Всем показалось, что пространство качнулось, и на место встало.
-Ты, Президент, задачу правильно ставишь. Эта задача, кстати, и на роль национальной идеи подходит. А то вы с Патриархом никак её сформулировать не можете. А она - на поверхности. РУССКИЕ ДОЛЖНЫ СТАТЬ НАЦИЕЙ СВЯТЫХ. Все. До единого. Святая Русь. В этом и будет спасение человечества. Русский народ и так на Вечном Посту. Ему идея - всё или ничего - близка и понятна. Весь вопрос в методах. Миркин со своим прибором любого Святым не сделает. Таких как я, которые выдюжат и не сгорят -единицы.
-Значит, надо прибор так отфарматировать, чтобы можно было по обычным людям работать... Президент как-то не очень уверенно это произнёс.
-Насильно Свят не будешь... Патриарх задумчив.
- Правильно. Тут с кондачка не получится. Большая работа предстоит. Всем. Тут и Церковь должна своё слово сказать. Да так, чтобы народ понял. Даже если не хочет понимать. Такие слова надо найти, чтобы до каждого дошло.
-Словам уж давно люд не верит.. Патриарх на Ивана смотрит, и как на икону крестится.
-чтоб Вера была, наглядность нужна. А с чудесами нынче туго..
-За чудеса, Патриарх, не волнуйся. Чудеса - моя забота. А ты правильное толкование обеспечь. Лично. И церковников своих на место поставь. Чтобы меньше брюхо набивали, да больше о деле радели.
- А мне что прикажешь делать? Президент свою обычную ироничную манеру общения принял. Но Иван иронию не приемлет.
- А ты земными делами занимайся. Как только враг поймёт, куда дело идёт, всё может вытворить. Вплоть до ядерной войны. Им терять нечего.
Молва людская как порох. Спичку брось, и всё уже полыхает. Ещё разьехаться не успели, а уже в монастыре слух: грядет на Руси пришествие Святого Иоанна-Воина. Для того Иоанн идет, чтоб землю русскую от американской скверны очистить. И уже молебен читают Святому Иоанну. Хоть его ещё никто и в глаза не видел...

73.
Как только человечество научилось говорить с помощью звуков, тут же возникла проблема непонимания. Каждый думает, что он говорит понятно. А потом оказывается, что он имел в виду совсем другое. Ясность изложения – на вес золота. Представители искусства особенно этим грешат. Некоторые даже заявляют: моё искусство настолько элитарно, что оно не для всех. Только для избранных. И поймут меня только через 100 лет.  Таких представителей, прямо скажем, надо гнать из искусства поганой метлой. Потому что художник без публики – ноль без палочки. Публика – она не дура. И если чего-то не понимает, значит не дорос ты ещё, художник, до кристальной ясности изложения. Значит, и сказать тебе нечего. Молчание тебя больше украсит.
Но не только в искусстве проблемы непонимания. Очень часто одним и тем же словам разные люди разное значение придают. Кто-то кому-то сказал «люблю». И тот услышал. Но каждый понял своё. Одно дело – «люблю» - хочу в постель затащить. Совсем другое «люблю» - хочу жениться и детей завести. Потому к каждому яркому заявлению пояснения требуются. Одни под словом «Свобода» понимают неконтролируемую болтовню. А другие этим словом железную бабу с факелом называют. Третьи так и вовсе под словом «Свобода» понимают свободную бомбёжку любых территорий.
Умение говорить чётко и понятно есть высшее искусство. Самый подходящий для этого язык – военный язык. Тот, на котором командир приказы отдает. Приказ надо так сформулировать, чтобы солдаты его в любом случае поняли. Даже если понимать очень не хочется. Так надо команды отдавать, чтобы не было превратного толкования.
Сидит Патриарх, бороду чешет. Ведь и знает,  ЧТО нужно написать, да никак слова правильные на бумагу не ложатся. Снял трубку телефонную. Набрал номер протоиерея, руководителя Синодального отдела по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными органами.
- У тебя Устав есть?
- Какой Устав?
- Полевой Устав. По которому воюют.
- Есть.
- Давай ко мне. С Уставом. Писать будем.