нарисуй

                В., названному брату

Золотое безумие нового дня,
слышишь, я не хочу – не хочу! – умирать,
не хочу быть развеянным по ветру пеплом.
Нарисуй мне тот мир, что не принял меня,
мир, в котором тебя не захватит игра,
мир, вложивший всю радугу в черный и белый.
Нарисуй нас обоих, бредущих в рассвет,
на двоих кислый кофе и склеенный взгляд,
и лукавые искры – устало и точно.
Нарисуй нас, забывших, что нас больше нет,
нарисуй, как под нами хохочет земля,
как мы держимся рядом – от точки до точки.
Нарисуй мне зацветшую реку и дом
из расцвеченных мхом потемневших стволов,
шум дороги за пыльным экраном вдали.
Купола за рекой – чёрный на золотом,
равно гладкую зелень лугов и болот,
одеяло тумана на грани зари.
Нарисуй мне – хоть так нас двоих сбереги,
то, как гладко и чётко и странно легко
нам с тобой было рядом в одной тишине.
Нарисуй – и порви, нарисуй – и сожги,
как до этого – нас, отраженья – в осколки,
в на двоих разделенном предутреннем сне.