Есть Женщина!

          Венок сонетов для Эмми к Дню Рождения)

1.
Я не хочу жалеть о том, чем жил,
Рискуя измениться понемногу,
А если быть собой не хватит сил –
За всё отвечу совести, да Богу.

Листает время дряхлый календарь,
Юдоль людскую ублажая снами.
Боюсь, что мне пришла пора, как встарь,
Исчезнуть за чужими именами.

Ласкает взор потёртая сума.
Висеть в кладовке ей осточертело.
Ещё есть шанс, на миг сойдя с ума,
Сжечь все мосты и растревожить тело,

Наивно полагая, что аскета
У бездны греет даже лучик света.

2.
У бездны греет даже лучик света
того, кто мёрз в кромешной темноте.
Я знал, что есть миры другие где-то,
но мне казалось – все они не те,

где я смогу найти душе опору,
где вечных истин смысл обрету,
и день за днём тащил, как камень в гору,
в чужую жизнь заветную мечту.

А небо, заштормив, куда-то звало,
качая в тучах журавлиный клин.
Быть может, выжить – вовсе и не мало,
чтоб не стыдиться шрамов и седин.

И пусть я кубок свой до дна испил –
мне не страшны немые рты могил.

3.
Мне не страшны немые рты могил.
Смерть, как ничто, полна сакральной тайны.
Когда ты не допел, не долюбил,
то эти факты вовсе не случайны.

Возможно, что на счастье есть лимит,
растерзанный на маленькие части,
и потому, порой теряя стыд,
мы так всецело отдаёмся страсти.

Я, как и все, готов платить оброк
за каждую возможность верить в чудо
и нежно выжигать орнамент строк
огнём, что вдруг возник из ниоткуда,

забыв о том, как беспощадны Лета
и слава, очернившая поэта.

4.
И слава, очернившая поэта -
тяжёлый, но вполне посильный крест,
пока ещё полна моя планета,
от лишних глаз сокрытых нами, мест.

Там только ты, не встреченная мною,
плывя в ладье, колышешь лунный след,
делясь своей печалью с тишиною
и сокрушаясь, что меня всё нет.

Но я вернусь – не завтра, так чуть позже,
ты только верь и терпеливо жди,
поскольку нет мгновения дороже,
чем то, когда прижмусь к твоей груди

и там, где что-то бьётся и болит,
растает лёд сомнений и обид.

5.
Растает лёд сомнений и обид,
мешающий нам быть немного ближе,
и позовёт, отплакавшись навзрыд,
то небо, что вчера казалось ниже.

Пожарища покроются травой,
рассеется завеса дымовая
и я пойму, что всё ещё живой,
и ты опять поверишь, что живая.

Всё так и будет, или же зачем,
прилюдно сам себя лишая кожи,
я выбрал эту долю, став никем –
мелькнувшим за твоим окном прохожим?

Пусть любящим воздастся по заслугам,
а неприятель обернётся другом.

6.
А неприятель обернётся другом,
который постеснялся дать совет
тому, кто перепутал север с югом
и в чьём уставшем сердце места нет

ни вере, ни надежде, ни отваге,
способным в нём убить больное «я».
Он прикипел душой к листу бумаги,
где очень просто всё начать с нуля;

где нестерпимо хочется меняться
на самом деле, а не на словах;
где он увековечил, словно в святцах,
свой каждый день, что превратится в прах;

где, даже не смотря на жалкий вид,
юродивым грустить не надлежит.

7.
Юродивым грустить не надлежит.
Блаженному всё – радость и отрада
и потому спешит испить пиит
ту чашу, что полна тоски и яда

бессчетных расставаний и потерь,
любовных козней и мирского лиха.
Он верит, что ещё откроет дверь
в пристанище, где и светло, и тихо,

и можно будет, сбросив этот груз,
который на себя взвалил когда-то,
сбежать от почитателей и муз
и, радуясь забытым ароматам,

гулять вдоль поля, вспаханного плугом,
бросая хлеб слетевшимся пичугам.

8.
Бросая хлеб слетевшимся пичугам,
есть время поразмыслить – почему
считаем мы не счастьем, а недугом,
те чувства, что ни сердцу, ни уму

не властны вовсе, но необходимы
и в старости, и в самом цвете лет.
Не потому ль бездомны пилигримы,
что не решились свой оставить след

на землях, что нисколько не похожи
на миражи, позвавшие их в путь?
Не потому ль и я блуждаю тоже
в трёх соснах, но не смею отдохнуть,

поскольку, взяв оплату за постой,
едва ли кто-то крикнет мне: "Постой!"

9.
Едва ли кто-то крикнет мне: "Постой!
Не нужно обязательств! Быть собою –
уже, по сути, выбор не простой
для нас, не избалованных судьбою!

Останься! Я отвыкла от чудес
в обычном доме с прудиком и садом!
На что мне глубина и ширь небес,
когда ты далеко, когда не рядом?!

Мелодия вечерней тишины
заставит нас задуматься о малом
и мы с тобой разделим наши сны,
обнявшись под лоскутным одеялом!

Иди ко мне! К чертям – вино и ужин!
За дверью дождь, а ты насквозь простужен!"

10.
"За дверью дождь, а ты насквозь простужен…"
И что с того, ведь я давно привык
к росе, упавшей тысячью жемчужин
на травы и разросшийся тростник

вдоль озера, где над крутым обрывом
стоит мой, словно вросший в землю, скит;
и равнодушен к яростным порывам
ветров, живущих в зарослях ракит;

и не страшны мне дикие метели;
и веселит грозы безумный пыл,
ведь мы с тобою всё-таки успели
друг другу подарить по паре крыл,

а тем, кто был испытан высотой,
теперь не важно, что там, за чертой.

11.
Теперь не важно, что там, за чертой –
бескрайний космос, рай, или геенна.
Тебя я знал и грешной, и святой.
Сдавался в рабство и сбегал из плена.

Мы расставались, выхватив мечи,
и пряли нить, что нас опять связала,
и каждый думал: "Только не молчи…
Услышать голос твой – не так уж мало!"

Там, на обратной стороне Луны,
а может – до смешного где-то рядом,
куда, из заколдованной страны,
объятой бесконечным снегопадом,

ищу я путь, что круглый год завьюжен –
есть Женщина, которой стал я нужен!

12.
Есть Женщина, которой стал я нужен
как друг, а не лирический герой,
и пусть всего лишь пару-тройку дюжин
мы месяцев знакомы и порой

не понимаем, для чего нам эта,
совсем не обязательная связь –
я разлюбил весну - предтечу лета,
поскольку без тебя в ней – только грязь

и слякоть, и промозглые туманы,
и череда пустых ночей и дней.
Я знаю, что мои поступки странны,
а паузы меж писем всё длинней,

но я всегда – твой верный визави
без права отказаться от любви.

13.
Без права отказаться от любви,
я много лет искал тебя по свету
и умолял судьбу: "Благослови
меня не потерять возможность эту –

оставить на потом и нежность слов,
и искренность рифмованного слога,
когда я, обошедший сто миров,
остановлюсь у главного порога

и выйдет на крыльцо, не пряча глаз,
та, что заждалась этой встречи тоже!"
Прошу – не прогоняй меня сейчас
и, если я – наркотик тот, что может

в любой момент разжечь огонь в крови –
я буду рядом – только позови!

14.
Я буду рядом – только позови –
и в радости и в безутешном горе,
и если даже скажешь: "C’est la vie
mon cher" и навсегда исчезнешь вскоре –

я прошепчу чуть слышно: "В добрый час…"
Нет повода грустить, ведь очень скоро
мне о тебе напомнят много раз
костры рябин и синие озёра,

и вдоль ущелья белой пумы след,
и диск Луны, что потихоньку тает.
Да, ты права – конечно смерти нет!
Мы встретимся! Чуть позже. Так бывает…

Бесхитростных убежищ старожил –
я не хочу жалеть о том, чем жил!

15.магистрал.

Я не хочу жалеть о том, чем жил!
У бездны греет даже лучик света.
Мне не страшны немые рты могил
И слава, очернившая поэта.

Растает лёд сомнений и обид,
А неприятель обернётся другом.
Юродивым грустить не надлежит,
Бросая хлеб слетевшимся пичугам.

Едва ли кто-то крикнет мне: "Постой!
За дверью дождь, а ты насквозь простужен!"
Теперь не важно что там, за чертой –
Есть Женщина, которой стал я нужен!

Без права отказаться от любви,
Я буду рядом – только позови!

сонет 1. и магистрал - акро. Для Вас)