Коммуналка

            КОММУНАЛКА.


Ах, как мне нравилась Москва!
 И тёти старая квартира,
Двора роскошная листва,
Ограда – часть иного мира.

Из Томска ехала сюда
Вдохнуть истории, свободы…
Над н6ей не властны и года,
У здешних улиц дух особый.

У тёти был огромный дом,
Пять этажей под облаками!
Роскошный вид парадной в нём,
Какой-то трепет мне внушали.

Был дом построен при царе.
Из тех, кто раньше населяли,
Конечно, многих нет уже,
Но тётя с мамой всех их знали.

Я представляла эти времена:
Кареты, шляпки, канотье, левретки…
Вокруг бурлила новая страна,
Но отголоски светскости не редки.

Левитины, Морозовы, Толстые –
РодЫ, здесь проживавшие давно,
Купцы и меценаты не простые…
Всех время разметало, разнесло.


                1.


Промышленник известный, Соломатин,
Востоковед, и коллекционер,
В семнадцатом сбежал, как люд судачил,
С любовницей… хоть сам пенсионер.

Жена осталась, дочь – Анна Петровна,
Художница изысканных манер,
Чей жуткий рок отныне, безусловно,
Войны непримиримой всем пример.

И тётя с детства тут жила,
Семья ютилася в подвале.
Мать тёти прачкою была,
На местных жителей стирали.

Всё революция смела,
Народа власть всех уплотняла,
Для прачки комнаты нашла,
И из подвала вверх подняла.

Туда, где жили господа;
Тех потесниться «попросили»…
В квартиру, что лишь их была,
Ещё семьи две подселили.

Хоть и остались из господ
Хозяйка с дочерью – змеёю.
Обид и бед огромный счёт
Отныне связан с их войною.



                2.


Всё, что осталось от семьи
Магната и миллионера…
Жить в этом мире не могли,
Реванша каждая хотела.

Мать Анны долго не смогла
Войною этой «насладиться»,
Поскольку вскоре умерла…
Ушла , не в силах примириться.

Что ж, невзлюбили господа
Соседей, властью насаждённых.
Те, отвечали тем же, да…
Обида – мать для иступлённых!

Я ре6дкой гостьей тут была,
Порой, в каникулы гостила,
Теперь научные дела… -
В библиотеку зачастила.

Для диссертации моей
Материал лишь тут остался.
И пусть на всё не много дней,
Но организм мой наслаждался!

Из шести комнат этажа
Четыре нам принадлежали,
В них тётя и сестра моя
Теперь лишь только проживали.



                3.


А раньше девять человек
Из двух семей тут обитали,
Почти у всех не долгий век…
Все жертвой обстоятельств стали.

Во всём винили лишь одну –
Дочь уплотнённого вельможи.
Но не посадишь ведь в тюрьму
За то, что доказать не можешь?!

Высокомерная, груба,
И вызывающе красива…
Злой силою наделена,
В общении холодность сквозила.

Она художницей была,
Прекрасно, живо, рисовала.
Суровой выдалась судьба, -
Всю жизнь лишь книги оформляла.

Прозвали «ведьмою пустой»
За две беременности в прошлом…
Не одарил Бог детворой,
Соседи мстили дружно, пошло.

Живя далече от Москвы,
О той войне я мало знала,
Ведь интерес для детворы
Чужая жизнь не представляла.



                4.


Репрессий годы, и война
К людским потерям приучили…
Искать в чём третьего вина
В чужой беде мы не спешили.

Из породнившихся семей
Соседей, выжили лишь двое…
Семь человек до этих дней
Достигли вечного покоя.

Шёл пятьдесят четвёртый год.
И вот, свидетелем я стала:
Война квартирная идёт,
«Пустая ведьма» побеждала.

Я шла на кухню чай налить,
Как вдруг навстречу, в коридоре
Соседка вышла покурить
В китайском шёлковом уборе.

Стройна, надменна, высока,
Она была вполне эффектна.
Мундштук державшая рука… -
Художник изваял , наверно!

Во всём угадывался вкус,
И безусловные манеры,
Искрился перламутр бус…
Повадки, как у королевы.



                5.


- Ты кто? – Был задан мне вопрос,
Я, не скрывая, рассказала.
Встречаться раньше не пришлось,
Да и она не замечала.

Узнав кто я, и почему
По коридору здесь гуляю,
- Что ж, вас я трогать не хочу…
Сказала, бросив: - Отпускаю.

- Кого ты тронуть собралась?!
Сейчас же тётя показалась,
- Карга бесплодная, пугать?!
Так знай, что я не испугалась!

А тронешь девочку мою,
С расправой ждать нас не заставишь.
Тебя я лично придушу,
И это ты прекрасно знаешь!

Менялась тётя на глазах,
Её такою я не знала,
Готова к схватке  на …зубах!
И доведись,- она б порвала.

Стояла молча визави,
Невозмутимая такая;
Но страшный гнев её внутри,
Мерцал, зловеще угрожая…



                6.


- Ты в одиночестве, одна
Закончишь дни свои на свете.
Я дочке год всего дала…
Услышишь скоро вести эти!

Сказала, и захлопнув дверь,
Одних оставила нас с тётей,
Та в эту дверь рвалась теперь…
- Как вы тут, всё-таки, живёте!?

А Верочка – моя сестра,
Казалось, в жизни бед не знала,
Назавтра грустная пришла,
Врачей в проблемах обвиняла.

Был найден, вдруг, туберкулёз…
Его в те годы не лечили.
Девчонку жалко аж до слёз,
Кого винить? Все в шоке были.

Весь год я дома провела,
Но, всё равно, конечно, знала
Живёт в Москве у нас беда…
Там Вера тихо угасала.

Она с постели не встаёт,
Над нею мать одна хлопочет,
А «ведьма» рядышком живёт,
Своих соседей знать не хочет…



                7.


Как прежде, в стычки не рвалась,
В китайской шёлковой одежде
По коридору лишь шагать
С окурком любит, как и прежде.

И вот я снова на пять дней
Москву с работой посетила.
В квартиру, что скрывать теперь,
Я не рвалась, а лишь учила.

В библиотеке допоздна
За фолиантами сидела.
Как «ведьма» встретила меня –
Совсем немыслимое дело.

Знакомый тоненький мундштук
Упёрся в книжную страницу,
- Что это мы читаем вдруг?
Фон Любенсдорф!.. Ого, сестрица!..

Чтоб комсомолка шаманизм
По старым книгам изучала!..
Куда занятней, чем марксизм…
Я  Любенздорфа лично знала.

Тут встретить меньше всех тогда
Соседку злую ожидала,
Но это, всё ж, была она,
Надменно –гордая стояла.



                8.


-…Он к нам на дачу приезжал,
Ему девчонкой помогала.
О Боже, как он много знал!
Меня учил, и я внимала.

Мне стало страшно от того,
Сколь по-домашнему свободно,
Та вспоминала про него…
Что выглядел весьма дородно.

На фото в форме, со звездой,
С крестами, орденскою лентой,
Фон Любенздорф – её герой,
Кумир, должно быть, злой кокетки.

Уж поздно, нас на выход ждут,
Она вопросы задавала,
Узнала, как меня зовут,
И явно недоумевала.

Должно быть здесь иная суть:
Меня, как маму её звали,
Фон Любенздорф, ученье, грусть…-
Её ко мне располагали.

- Я получила гонорар,
И в честь знакомства предлагаю
Отметить в ресторане «Яр»,
Вам расскажу о нём, что знаю.



                9.


Не важно, как и почему
Я вдруг решила согласиться.
Пришлось отведать коньяку,
И сигаретой угоститься…

Сперва болтали обо мне,
Об институте, о дипломе,
Потом она мне о себе
О юности, любви и доме.

Куражил крепкий алкоголь,
Ломая табу и запреты,
Она раскрылась предо мной,
Воспоминаньями согрета.

О первой девичьей любви
Тогда с волненьем вспоминала:
- Он покорил мечты мои,
Влюблённых глаз не отрывала!..

Такая сила в нём была,
Ум нежных глаз, в них власть сквозила…
Учить он пробовал меня,
Признаюсь, много выходило.

Он мог лягушку умертвить
Взглянув, и вымолвив лишь слово!..
И я смогла! Но оживить
Не получалось столь толково…



                10.


А он умел. Он изучил
Секреты северных шаманов!
Он власть такую получил,
Не меньше чем у комиссаров…

Отнял покой у них, поверь,
Он мог столкнуть такие силы!
И был тогда, как лютый зверь,
Интеллигент, доселе милый…

Увы, пал жертвою интриг,
Застрелен был из пистолета…
Не то, что лапотный мужик,
А воплощенье мысли, света!..

- Да разве можно  сожалеть,
Когда он убивать старался!?
- О ком пытаешься радеть?
Кто из достойных жить остался!?

…Они из грязи поднялись,
И уничтожить всех старались…
А как до власти дорвались,
Передрались, перестрелялись!

За что мне надо их жалеть,
Когда всю юность мне сломали.
Всю жизнь в двух комнатах сидеть
Коль раньше шесть принадлежали!?



                11.


Когда нас уплотнять пришли,
Хозяев не было… ворвались.
Работы лучшие мои
Неделю на полу валялись.

Не знаю, как смогла сказать,
Откуда мужество явилось:
- Их Вера не могла топтать,
Она тогда ведь не родилась!

И брат её, что утонул,
Тогда ведь тоже не родился!..
Окурок жарко полыхнул,
- Рок неминуемый случился!..

Допила залпом весь коньяк,
Не элегантно так вздохнула…
- Им не поможешь уж ни как…
Устало поднялась со стула.

В словах сквозили боль и страх,
Эмоций страшных водопады,
Уж не красавицы в летах,
А… обречённой грустной бабы.

Мне это трудно объяснить,
Но , стало жалко вдруг тогда
Ту, что смогла со свету сжить
Людей, мне дорогих всегда…



                12.


- Детей не можете спасти,
Но душу-то свою спасите!
- Мн6е о душе, с ума сойти!
Ну, комсомолка, поглядите!..

Всё хватит, едемте домой.
Лишь у дверей остановилась
- …Не сразу заходи за мной,
Чтоб с тёткой горя не случилось…

А завтра в пять ко мне зайдёшь,
Есть разговор к тебе серьёзный,
Возможно, ты меня поймёшь,
И… почему уже всё поздно…

Бригада из врачей всю ночь
Над Верой бедной суетилась,
Под утро лишь смогли помочь,
Сестрёнка сильно изменилась…

В библиотеку не пошла,
И лишь родня угомонилась,
В себе остатки сил нашла,
И ровно в пять войти решилась.

Хозяйка, сдержано слегка,
На кресло сесть мне предложила,
Убранство комнаты пока
Я с изумленьем изучила:



                13.


Тут бедность явная жила,
Почти, что скудно и убого!..
- За сорок лет всё продала
Великолепие былого…

И фолиантов стеллажи,
Хрусталь, фарфор, со стен картины…
Они теперь как миражи
Роскошной нЕкогда квартиры…

Достала папку для бумаг,
Бечёвкой связанную крепко.
- Вот тут покоится ваш враг;
Читай внимательно всё, детка!

Бумаги те НКВД
Когда то истово искало.
Не отдала… а вот тебе,
Как видишь, папку показала.

Всё это Либенздорф скрывал,
Должно быть, силу понимая.
Забрать обратно обещал,
В последний путь свой уезжая…

Для диссертации тебе
Всё это вряд ли пригодится…
Потом спасибо скажешь мне,
И будешь знаньями гордиться!



                14.


А вот о практиках конверт
Вас равнодушной не оставит…
Бесспорно страшный аргумент
Против меня… вам случай дарит.

Упали странные листки
Толи из замши, толь из кожи,
На них рисунки от руки
Искусно сделаны, похоже.

На каждом было существо,
Своим уродством поражало:
С крылами, чёрное оно,
Был длинный клюв, когтей кинжалы…

- Сибирский чёрный Куталтух!..
Толь божество, а толи демон,
Хозяйка объяснила вслух:
На коже рук рисунок сделан…

Смотри, но только обещай,
Чтоб не истерик и не криков!..
Сиди, и молча изучай
Закономерность злую ликов…

На первом нечисть рвала плоть,
И сердце из груди достала!
Лицо мне видеть довелось –
Ведь тёти Маши это мама!..



                15.


Сердечный приступ ту сразил…
В двадцать седьмом её не стало.
Лицо художник отразил
До мелочей!.. Я всё листала:

Он скинул целую скалу
Ещё на спину человеку!..
Знаком!.. Я имя назову
Свёкр тёти Маши… Четверть века!..

Вот демон катит колесо,
Я бабку Верину узнала.
Как с фотографии лицо!
Она же под трамвай попала…

Вот лапой бьёт по голове
Солдата – Машиного мужа…
Стал инвалидом на войне,
Не транспортабельным к тому же…

Здесь со скалы столкнул крылом
Родного Вериного дядю –
Спасал от зажигалок дом,
Сорвался с крыши в Ленинграде…

А тут в пучину утянул
Родного Вериного брата,
Тот был пловцом… Как утонул?!
Так значит вот кто виновата!



                16.


Передо мной архив семьи
В когтях чудовища с картинки!
Мужчины были все сильны,
И женщины здоровы, гибки…

- Вы дали Верочку ему? –
Не досмотрев тогда сказала,
- Да отдала…
- Но почему?
За что?! Я вознегодовала.

- Я отдала их всех ему,
Давно рождённых, не рождённых…
Он принял, судя по всему,
Весь список их, приговорённых.

Я говорила: Любенздорф,
Как умертвить мне показал,
А оживить… так до сих пор
При мне никто не оживал…

Не знаю, как остановить,
Но постараюсь  это сделать…
Зачем? – Не спрашивай. Учись! –
Чтобы постичь, другим поведать…

Пусть из симпатии к тебе…
Бумаги забери.
Миниатюры оставь мне.
До завтра, чёрт возьми!..


                17.


На завтра, около пяти
Явился участковый,
Велел мне понятой идти,
Другим был дворник новый.

«Пустая ведьма» умерла…
Часа четыре, как скончалась.
В больницу отвезли с утра,
Чуть на работе показалась.

В желудке язва довела,
Кровопотеря изнурила…
Так неожиданно ушла
Та, что столь многих уморила.

Лейтенант своё писал,
А я по комнатам ходила.
На полке мне конверт лежал,
Не удержавшись, утащила…

Из тех, что видела вчера,
В нём лишь одна миниатюра,
Где тварь грудь Верочки рвала…
Вновь что-то в ней меня вспугнуло:

Портрет у жертвы был другой,
Искусно перерисовала,
Там заменив его собой!..
Да, да, конечно, я узнала.



                18.


Застыла в поисках письма,
Что там, конечно же , лежало,
Где извинялась бы она,
И всё красиво объясняла…

Как требовал их славный век
Манто, цилиндров, бальных платьев,
В котором светский человек
Всегда найдёт по духу братьев…

Газетный маленький обрывок
С её запискою простой
Вещал, что кончен век ошибок,
Взывал: мол, Верочку устрой!..

Похлопотать, чтоб вся квартира
Была теперь ей отдана.
И чтоб я с этим поспешила,
Туберкулёзной помогла…

Её инструкция простая
Вдруг так растрогала меня,
Текли слезинки, пропадая
В манжетах платьица пол дня…

Квартиру на Большой Ордынке,
Где Соломатин проживал,
Я навещаю по старинке,
Суд Вере с матерью отдал.



                19.


Дочь фабриканта удалого,
Что жизнь как ведьма прожила,
Под сень монастыря Донского
Навечно к матери легла.

А я с тех пор, в Москве бывая,
На их могилу прихожу.
Лишь о хорошем вспоминая,
Букет цветочков положу.

Чтобы сестру не будоражить,
Конечно ей не говорю.
Та часто любит покуражить,
Как «ведьму» изжила свою…

Я ей рассказывать не стала,
Миниатюру ту сожгла,
И помню папка как пылала,
Все Любенздорфовы дела…

Так мне теперь спокойней стало,
А опыт жизненный большой
Стёр моду напрочь с пьедестала…
Лишь разум властен над душой.

Кого судить? – Проблема, право.
Отчасти можно всех понять.
Легко любой рассудок здравый
В злой коммуналке потерять.



               


Где – хуже, лучше ли бывало…
Но чтоб с людьми существовать
Спрячь зубы, подними забрало…
Почти святым придётся стать!


                24.9.2013г.


               





 



 





   



       


      



         
 
               





                .