тим. гл. 20. 2. по Колин Маккалоу

20.2.

— Вот кто меня увидел первым,
Так это был муж Дони, Мик,
Он сразу стал на путь столь «верный»,
Шепнув супруге в один миг.

И Дони «развила» догадку,
Что Тим — любовник просто мой,
И только Рон сей бредни гадкой,
Дал этой паре здравый бой.

— Но разве не встречалась с ними,
Зачем скрывала от семьи?
— Заботой, верно, лишь о Тиме,
Пресечь всю связь они могли.

Не связь в любовном понимание,
А нашу дружбу и дела,
Ссылаясь лишь на то внимание
В делах, что Тиму создала.

Жила в каком-то подсознание,
Чуть зародившийся инстинкт,
Не обращать на всё внимание,
Такой я вынесла вердикт.

Всегда он под моей защитой,
Его рассказы о семье,
Всегда звучали, как молитвой,
Всё время слушать чтобы мне.

И я откладывала встречу,
Ещё и также потому,
Что завести мне первой речи,
Об этом вовсе ни к чему.

Не думали б, что в нём нуждаюсь,
Под подозренье повод дать,
Надеясь, сами догадаясь,
С кем сын изволит пропадать.

Домой придя такой довольный,
И щедро он вознаграждён,
Он всем рассказывал привольно,
Что, как садовник, он нужё;н.

И, Арчи, из его рассказов
Я по;няла, что он с сестрой
Росли всё детство в их проказах,
И он ей — больше, чем родной.

На редкость их любовь взаимна,
Но он немного охладел,
Когда она вдруг так «невинно»
Ушла от всех домашних дел.

Когда внезапно вышла замуж,
И мужа любит, и его,
И не поймёт теперь он сам уж,
Её поступка, лишь всего.

Он понял, Дони против дружбы,
Той, что сложилась у нас с ним,
Её заботы о нём — чужды,
И от того страдает Тим.

— Ну, и как ты всё стерпела?
— Раздавлена была я вся,
В душе от боли всё горело,
И даже плакала там я.

Представь себе, меня увидеть,
Как слёзы льются по щекам;
— Представить трудно, но обидеть
Ещё не удавалось нам.

Тебе, конечно же, я верю,
Всем плакать надо иногда,
Когда ты попадёшься «к зверю»,
Уже нет выхода когда.

Он наблюдал за своей Мэри,
Как разливала она чай,
Ему души открывши двери,
Как будто даже невзначай.

Чудовищное объвиненье,
Какой же страшный тот удар,
Был нанесён ей без сомненья
В ответ на «божий» Мэрин дар.

Её порядочность и гордость
Растоптаны так быстро, вдруг,
Какая «дарена» ей чёрствость
И пережила сколько мук.

Ведь сама мысль о сексе с Тимом
Ей унизительна всегда,
К ней с детства всё неприменимо,
Мужчин не знала никогда.

В душе она давно монашка,
И много женщин есть таких,
Как «ядом полная вся чашка»,
Мужчин «чуралася» любых.

— Спасибо, Мэри, дорогая, —
Беря из рук её свой чай:
— Коль ты позволишь, я желаю
Взглянуть на твой «желанный рай».

Хотел бы я увидеть Тима…
Не сразу дан ему ответ,
Слова, казалось, летят мимо,
Сказала «да» ему, во след.