Красимир Тенев Данчо

Красимир Тенев  Болгария
Данчо

Познавах работник на име Йордан,
живееше в стара, служебна барака
без печка, без ток и самичък сред мрака
си лягаше в стар изтърбушен диван.
 
На работа сутрин пристигаше пръв
и чакаше вън на студа пред вратата
на нашата служба. От всяка заплата
пестеше с невиждана алчност и стръв.
 
Търпеше завидно сибирския студ,
работеше съвестно и отговорно,
сам себе си беше превърнал в затворник -
не искаше отпуск, бе жаден за труд.
 
Той беше отгледан от просяк с торба,
в която от хората милост изпросвал...
"Защо" - го попитах, а той след въпроса
разкри ми жестоката своя съдба.
 
Без майка останал... И мащеха зла
баща му довел, ала тя го не щяла...
Без видна причина го б;ла, гълчала...
Не ; угодил ни с молба, ни с дела.
 
Напуснал дома си и скитал се сам -
изгнаник невръстен, бездомен, безхлебен...
На стария просяк бил само потребен.
(Навярно сина му напомнял... Не знам...)
 
Споминал се просякът... Данчо растял...
Заминал войник - в трудовашка казарма.
Там сякаш надмогнал съдбата коварна -
разряд за строител да вземе успял...
 
В армейския вестник обява прочел,
че майстори търсят в Червена могила...
След войнския дълг, свойта младост и сила
през три петилетки отдал без предел.
 
Завършил и ПУЦ за шофьор. Лесовоз
да кара отишъл в Република Коми...
... Ударил го труп по главата и в кома
изпаднал... Сега белобрад, белокос,
 
безпаметен вече и вечно без дом,
облечен със стари протрити парцали,
събира хартии, а нощем ги пали.
И ръфа огризки, превит мълчешком...
 
Парите на Данчо до сетен петак
от злата инфлация, както изглежда,
били изпоядени... Днес без надежда
се скита, на гръб с овехтелия сак.
 
И колко ли данчовци, питам се, днес
делят си боклука с бездомните псета
и спят под балкони в кашони додето
угаснат накрая без никаква вест?


Данчо
http://www.stihi.ru/2014/08/26/2830

Перевод с болгарского Александра Борисова

Работника знал я по имени Йордан,
Живущего в старом, служебном бараке,
Без печки, без света, в кромешном он мраке
Ложился на старом разбитом диване.

На службу с утра приходил всегда первым,
На холоде ждал – ведь  ворота закрыты,
Чтоб начать работать. От каждой зарплаты
Он скаредно, жадно берёг свои деньги.

Терпел он выносливо холод, невзгоды,
Работал ответственно, делал на совесть,
В работе и в жизни всегда был затворник
И отпуск не ждал, жадным был до работы.

В нём много от нищих, которые с торбой,
Что милости вечно у паперти просят…
«Зачем?» - его спросят, на эти вопросы
Раскроет свою он жестокую долю.

Остался без матери… Мачеху злую
Отец привёл в дом, но она невзлюбила…
Без всякой причины бранила и била…
Не мог угодить ни мольбою, ни делом.

Оставил свой дом и холодный скитался,
Голодный, один он, без крыши и дома…
И к старому нищему скоро прибился,
(Наверное сына ему я напомнил…)

Сиротство запомнил… И  рос понемногу…
Попал он в трудармию смолоду вскоре.
Забыл вроде прежние тяготы, горе -
Нашёл для себя он на стройке дорогу.

Прочёл объявленье в армейской газетке,
Что нужен строитель в Червонной могиле…
Исполнил свой долг, свои молодость, силы
Отдал без отказа за три пятилетки.

Водителем стал, как шофёр лесовоза,
Стал лес вывозить он в Республике Коми…
Ударило деревом срубленным, в коме
Пробыл. Ныне он с головою белёсой,

Беспамятный вечно и без дому вечно,
Он грязно одетый в какие-то клочья,
Газеты находит, сжигает их ночью.
И гложет объедки, свернувшися молча…

А деньги у Данчо, последние гроши,
Инфляция злая до крошки сожрала,
Скитается голый, без дома, причала,
Мешок за спиной своей порванный носит.

И сколько тех  Данчо без крова и дома,
С бездомными псами нашедшее  делят,
В коробках разорванных спят под балконом,
В конце умирают без слуха, без шума?