это ЕГО

под старость
В промежутке между сном и совестью
Стук часов особенно заметен.
Под подушку складываю повести,
Забывая лица на рассвете.

Слишком долго увлекался мифами,
Слишком мало сделать мог руками,
И в труде стахановски-сизифовом
Я как раз и есть упрямый камень.

И когда стою над этой бездною,
Понимаю: пропасть - не снаружи.
Отмирают клетки бесполезного
Вещества перед осенней стужей;

Пламя клёнов дьявольски обманчиво
Бередит покой нагретых комнат.
Помнишь, я серебряным был мальчиком?
Впрочем, я и сам уже не помню.

И пугает форма безвозвратности
И несовершенный вид глагола,
Оттого и множу неприятности
Разведённым в лужах алкоголем.

Мне давно смертельно нездоровится:
Сели батарейки от удушья.
Словно пауза, сыгранная Горовицем,
Тишина закладывает уши.

И теперь, когда уже не встретится -
Всё равно, кто прав, а кто обижен.
Небеса всё вертятся и вертятся,
И вода забвения всё ближе.