На рассвете

Всё те же рамки зренью плоскостные:
что мой зрачок, что фотообъектив,
отчётлив фон мертвеющего штиля –
отсутствует желания мотив!
Но есть в привычке импульс, как проснуться,
так сразу влиться в пепельной зари
намокшее сиреневое утро,
дышать и видеть, молча говорить!

Хоть жабрами в похмельном костровище,
но раздувая вместе с ветром жар,
слова сшибая в листьях ржаво-рыжих,
не превращая в мусор Божий дар!
Отпраздновав, весь в сирости усердья,
что скряга щедрым небом ущемлён,
укачиваюсь маятником сердца,
как уточняет время метроном!

Что я могу? Тоску глухую множить
и убегать от горечи в тоске
к таким, как я, кто думает, что может
врать и сорить песчинками в песке!
Вернуть простор миражами на окнах,
живя цветной фантазией в бреду
несочинённых витражей на стёклах,
как возвращаться больше не могу!

Пусть ветер рвёт листву и подстрекает
эффектом ложным видеть в факте факт
самосожженья, самоотрицанья
в попытках удвоения утрат!
Теряя как способность к возрожденью,
дар расширять скукоженный метраж,
дойдёшь до имитации движенья
при побужденье пробудить пейзаж!

Сумел спросить, тогда посмей ответить
проклятием, как некогда Господь
смоковнице безвинно безответной,
не давшей преждевременных плодов!
И пониманье озарит внезапной
влюблённостью с бессмертной широтой,
и что такое подлинная правда,
узнаешь в деле, став самим собой!