Петля

*я тебя навижу* Из трудовой книжки последнего гения Рейс опять отложили.Номер в полулюксе напоминал школьный пенал - достаточно необходимый минимализм.Тюль раскованно провожала ветер прямо на татами полуторки.В овале зеркала отражалась приоткрытая форточка и удаляющаяся перспектива ветки ясеня с уже мелированными осенью листьями. В дверь постучали.Горничная была похожа на школьницу, которую выгнали с урока за первую несмелую косметику на детском лице.Рассредоточенный взгляд, протравленный инерцией работы, обрывался лукавым зрачком и летел за край формального приветствия.Она не бросила, не окружила, а выпустила взгляд к нему, как птицу из золотой клетки,которая надоела. Таких как он, в толпе провожают сердцем.К ним никогда не подходят с пустяками,хотя они почти для всех странно выглядят как свои.Просто призабытые нынешним временем, а может очередным серпантином жизни. Их никогда не отпускают с горизонта души, однажды увидев. Возраст выдают не морщины, это ипостась доспехов бога, и даже не внутренние карманы вчерашнего дня. Возраст прячется в жестах и позах.Ему было одиннадцать лет для Неё и около за сорок для остальных.Остальные в его дороге были не массой ,не толпой, не временем, не дай бог электоратом, и даже не обществом. Остальные были для него лесом, в который он убегал в детстве,чтобы искать себя. Или становиться собой. Однажды, когда ему было лет пять, он встал возле знакомого муравейника и после короткой вспышки сознания почувствовал себя внутри него маткой, вокруг которой пляшет , суетится, стремится жизнь. Он ощутил ее не только как центр вселенной или точку отсчета, он почувствовал то тепло, в котором купается ребенок до рождения, под колыбелью материнского сердца. Чувства , связавшие в нем тогда время и пространство, воображением нельзя было назвать чем-то , что есть в языковой матрице языка. Это была маленькая жизнь света, ограниченная необъективной реальностью.За этот миг он остался вечной дверью, через которую вход в любое, особенно в женское сердце, всегда остается приоткрытым. Обречённость властью, которой ты не хочешь - самое остроумное испытание богов, потерявших на земле время, как ключи, чтобы вернуться еще раз. Когда открыта любая дверь,ты будешь до потери света искать ту единственную, заколоченную, как окна во время войны. В спичечном коробке все спички одинаковы , но когда они загораются, только одна попадет в переплет ситуации и прожжет тебя насквозь, оставаясь любимой ранкой отлетевшей серы. Женщина всегда чувствует возможность теплых или дерзких отношений, даже не интуицией, а скорее. вестибулярным драйвом, который, если на забит лесом, всегда выведет из трех невозможных,на единственно любимую тропку.И всегда есть два простых ответа на , как его называют, вечный зов : не прочь остаться и держаться по-дальше. Все остальное танцы и вариации на темы одиночества. Он очень редко позволял себе смотреть в глаза людям, которые встречаются случайно и ненадолго.Отточие предупредительной робости, когда облако чужого мира может пробиться по тетиве взгляда навсегда и привязаться душой. И носи потом это облако всю жизнь.Он берег своих встреченных неучастием и неразделенностью их личного пространства на легких поветриях случая. Так осенний лист в последнем полете, пролетая на глазах ребёнка, навсегда забирает секунду, из которой можно перевернуть судьбу, как страницу ненаписанного романа. Легко и быстро. Неузнанно. Чуть выше эйфеля шпильки, он увидел видимо недавно сделанную затяжку и стрелку капронового шва, бегущую вверх. По этой лесенке распустившейся петли он стал медленно подниматься взглядом и остановился, почему то вспомнив, мамины колени, на которых в детстве можно было собирать по атласу квадратиков кожи целые картинки. Зачем приходила горничная, он так и не понял. После нее остался запах осени, теплая память и несмятая постель. Время катилось за убегающим в ночное солнцем.Не все знают, что есть два солнца. Второе - ночное. Его нельзя увидеть, но можно почувствовать,на тех, кого оно любит, оно оставляет огенные пятна ожогов. На память. Их называют родинками. Ведь земля это командировка в гости. А наша родина солнце. В запахе свежего хлеба всегда есть немного любви. Чтобы вернуть реальность, нужно утонуть в фантазиях. Лестница выпускала горничную все ниже и ниже. Она даже не подозревала, что осталась в номере навсегда. В петле времени.