Ты только не плач

В последнее время эту фразу мне приходилось слышать часто. Даже слишком часто. Но первым произнес ее он.

Я сидела над этой задачей по физике уже битых два часа и чем больше я вглядывалась в ее условие, тем меньше я понимала, что от меня хотят. Спина и шея затекли и сильно болели, глаза покраснели и были полны невыплаканой злости и обиды. Как это люди могут щелкать задачи по физике и матану как орехи, когда как меня малейшее отступление от уже решенного примера приводит к полному ступору?  Мало по малу я приходила к мысли, что жизнь несправедлива и молодость моя пройдет погребенной заживо под грудой формул, законов и нерешенных задач…
 
- Ты только не плач.

От неожиданности я вздрогнула так, что выронила ручку, и она с гулким стуком упала на пол пустой аудитории.               

Я подняла глаза. Передо мной стоял парень с моего курса. Не смотря на это, он был на несколько лет старше меня, я знала. Да это знали все девчонки нашего института. Слухи о нем ходили по всему вузу, но ему, казалось, было все равно, что о нем говорят, хотя сплетни были самого разного характера. Масло в огонь подливало и то, что он, с удовольствием говоря на любую тему, ни словом не обмолвился о себе. И ни с кем не дружил, не исключая женскую половину института, что при его внешности было тем более странно, и создавало толки иного характера.

- Ты только не плачь, - повторил он, протягивая мне ручку. - А то глазки опухнут, и носик покраснеет.

И, отобрав у меня задачник, погрузился в чтение. Когда он, спустя 15 минут протянул листок с решением, только мое богатое воображение, нарисовавшее мне огромный распухший нос и красные, как у вампира, глаза, не позволило мне не только не разрыдаться в голос, но даже ни разу не всхлипнуть.

- Спасибо, - буркнула я, торопливо собирая сумку, - мне пора.

Он посмотрел на меня с ухмылкой, чуть прищурив свои зеленые, как у кошки, глаза.

 - Спасибо много, чИрика хватит.
 - С первой пенсии отдам, - я начинала раздражаться.
 - Ну ладно, ладно, - он примиряюще поднял руки, - я пошутил. Хочешь прогуляться?

Я села на место изо всех сил стараясь не открыть рот от изумления. Он приглашает меня? За все время, что он у нас учился, он никогда – НИКОГДА – никого не приглашал и очень вежливо отказывал, если кто-то пытался «пригласиться» сам.

- У тебя что, кто-то умер?
- С чего ты взяла? – казалось, он был сильно удивлен.
-  Да, нет, я так, просто…- я замялась, готовая от стыда провалиться сквозь землю.
- Так ты идешь? – Он уже стоял у двери, нетерпеливо вертя в руках пачку сигарет. Ни слова не говоря, я взяла сумку, и  низко наклонив голову, прошла мимо него к выходу.

Солнечный свет, встретивший нас на ступеньках института  ослепил меня. Чистое, голубое апрельское небо казалось нереальным. Солнце, с каждым днем входившее в силу все больше и больше, безжалостно уничтожало последние сугробы, обуглившиеся и угловатые. Деревья казались накрытые зеленовато-золотистою полупрозрачною шалью.

Он взял меня за руку и повел по направлению к парку. Казалось, что он, как и окружавший нас мир, был соткан из золота, начиная с волос – песочного цвета, густых, на зависть всем девчонкам, волной спадавших на плащ цвета оливок, подчеркивающего зеленую глубину глаз, и, кончая  улыбкой, которая разбила не одно девичье сердце, как на нашей параллели, так и на старших курсах.

Мы шли медленно, подставляя лица под ласковые лучи солнца и молчали. Я – от нахлынувшего на меня беспричинного счастья. Он – не знаю. Мне ужасно захотелось остановиться, уткнуться головой ему в грудь и застыть на часы, годы, века. И чтобы были он, я и этот апрельский солнечный день.

Как будто что-то почувствовав, он обнял меня, крепко притянув к себе. Еще некоторое время мы шли молча, потом он заговорил:

- Знаешь, долгое время все это было для меня  недоступно: это солнце, небо, воздух. То есть  это все было, но как бы не со мной, не для меня. Там, в Чечне…

Я взглянула на него – не все слухи, оказывается, были слухами.

…мы этого не видели. Все наши мысли ограничивались приказами наших старшин. Мы не любовались красотой горных вершин, не видели сочной зелени молодой травы, мы знали: где-то в горах  накапливают силы чечены, а в густой зеленой массе листвы затаились  и ждут своего часа снайперы. Не наши. И мы обшаривали взглядами холмы и близлежащий лес и не видели красоты природы, а замечали сломанную ветку или вывернутый пучок травы…

Он замолчал, задумался. Поддавшись внезапному порыву, я остановилась, и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку. Он вздрогнул и посмотрел на меня как буд-то  в первый раз увидел. И улыбнулся. Мне.

Мы пошли дальше по аллее, иногда заговаривая, иногда умолкая на несколько минут. Меня охватило совершенно ненормальное, бешеное ощущение счастья. Все вокруг было словно пронизано этим чувством: и пронзительно-голубое небо, и ярко-желтое, как на картинах импрессионистов, теплое солнце, даже остатки от некогда белых и пушистых сугробов радостно сверкали на солнце.

Мы прошли сквозь парк и вышли на проспект. Город встретил нас автомобильными гудками и мягкой грязью под ногами. Над дорогой на фонаре были приделаны огромные красные часы. Половина седьмого.

- Ты извини,  мне надо отлучиться, дела. Я позвоню, как освобожусь, ближе к вечеру.
- Ты будь осторожней, ладно?

Я ничего не знала о его делах, господи, да я и его-то не знала!, но какое-то мерзкое предчувствие на секунду залезло в сердце и тут же уползло, оставив неприятный осадок. 

 - Буду. Ты только не плач.

Он поймал мне машину, открыл дверцу, помог залезть и, прежде чем захлопнуть дверь, поцеловал. Прикосновение было настолько легким что мне иногда кажется, а было ли это на самом деле? Потом вспоминаю  теплоту губ, их мягкость и нежность и понимаю – было.

Вечером он не позвонил.

На следующее утро я примчалась в институт чуть ли не раньше уборщиц. У входа  меня остановил охранник, и, проверив документы, вдруг  спросил:

- Ты уже знаешь?
- О чем?

Увидев полное недоумение на моем лице, и уже поняв, что сделал глупость, он все же продолжил:

- Здесь, в парке, вчера вечером парня убили, … студента нашего, первокурсника, да ты должна его знать – вы вчера вместе уходили… Ты что?! Ты только не плач!...
       
 20.09.2001