Я мечтал в деревню, в глушь, в леса...

***
Я мечтал:
в деревню,
в глушь, в леса
убежать от суеты и дела.
Я срывался:
Хватит!
Надоело!
Полчаса свободы!
Полчаса!!
Вот — свободен.
Глушь.
Деревня...
Дождь.
Сутки напролет долдонят капли.
И хоть здесь не горьковское
Капри,
но почти Михайловское все ж.
Так — вперед!
Бумага вот, стило
и неделя впереди свободы!
Начинай!
«Июль. Средина года.
На душе бодр; и весел;...»
Что же лист твой так уныло пуст?
И рука к перу не прикоснется,
и ни строчки из сомкнутых уст.
Не поется сердцу?
Не поется.
Выйду ль в дождь,
накинув дождевик,
толстый ли журнал
читать раскрою —
нет в душе
«свободы и покоя»!
Поотвык?
Иль вовсе не привык?
Знать, не мой удел —
писать стихи.
Не размером стиснутые фразы,
а — стихи!
Где не довлеет разум,
но созвучья
мудры и легки.
Где не мной расставлены слова
в строгом соответствии
со смыслом,
а пахуче-пестры,
как трава,
как вот этих радуг
коромысла —
звуки
прорастают в суть вещей,
в тайные законы мирозданья
и язык былинного преданья —
вещий,
неотступный мой
Кашей! —
открывает,
бряцая ключом,
сундуки,
сокрытые от зренья,
и слетает с уст
Стихотворенье!
А уста при этом —
ни при чем.