Кошачьи сказки

Коты - они все пушистые, добрые и хорошие. Некоторые притворяются злыми и вредными. Некоторые - безразличными ко всему и сдержанно-холодными. Это все от кошачьей любви к актерству. Особенно коты, живущие в доме... Им скучно жить. И все, чем они могут себя развлечь - поиграть. Эти игрушки - не живые. Люди или кто-то другой управляет ими. Все это только тяжелая ностальгия по той жизни, которой у доброй части даже и не было. И коты это знают. Они грустно смотрят на нитку с привязанным к ней бантиком, на перья птиц. Да. Не то, не так, но другого нет. И коты радуют себя театром. Он у всех разный. И далеко не только игрушечные мыши и куклы участвуют в этом представлении. Коты играют постоянно и практически во всем. Тому причиной их скрытность. Они держат в себе все, что их тревожит, до тех пор, пока внутри них не накопится такое количество переживаний, от которого люди прыгают в петли и тоннели метро. Тогда они, может быть, скажут "Мяу". И это маленькое теплое пушистое существо сидит рядом с тобой и мурлычет. Кладет лапу тебе на колено. Вцепляется когтями в спину. И ты предполагаешь и надеешься, что ему хорошо, хотя мелькает мысль, что у него нет особых причин радоваться. Ты не хочешь об этом думать. И останавливаешься на мысли о том, что животные - создания глубоко искренние, и если что-то у них не так - ты (как хозяин) узнаешь об этом вторым. А кот лежит и тихонько плачет. Ты думаешь, инфекция попала в глаз. Протираешь ромашкой и теплой водой. Кормишь его полезной травой. Он благодарно мурлычет. Не от счастья.

И однажды ты приходишь домой и видишь его совершенно бессильным. Он падает с дивана, ползет к миске с водой.
Приходится придерживать его голову, чтобы он не захлебнулся. Пьет. Скоро поправится. Надеешься. Считаешь пульс каждые десять минут. До конца действия наркоза несколько часов.
Он падает с дивана в конвульсиях. Болеет второй месяц. Истошный крик переживания. Минут десять дергаются лапы и уши, постукивают, задевая комод. Пара мгновений. Живой. Еще живой.
И совсем измученный болезнью он едет через весь город к хорошему врачу. Шансы один к одному.Врач на ощупь ищет способ помочь. Чудом выходит.
Забираю его. Пустые блестящие глаза. Не двигается, не издает звуков. Разве что дышит. Заворачиваю в теплое одеяло. Везу домой. Уколы, таблетки. Скоро он поправится.
Настоящий живой кот. Живет со мной. И благодарно мурлычет.

Коты - вообще существа благородные. Хотя некоторые из них и это порой скрывают. Они наивны. Посмотришь ему в глаза. И не замечаешь их цвета. В них столько правды, которую он скрывает, что для цвета места уже не остается. Коты подсознательно понимают язык взглядов. И, как бы между прочим, используют его повсеместно. Вроде только прошел мимо, легко задел кончиком хвоста, а ты уже говоришь кому-то "посмотрите какой хороший".
И совершенно не зная, кто он, какой и откуда - ты незаметно для себя тайком любишь его. Ни за что. Просто так. Потому что кот. И потому что хороший. Через полгода о нем вспомнишь - встречи на поворотах у дверей. Ему в подъезд, тебе - через два дома. Хитро посмотрел, поздоровались, разошлись. Так пару раз. Иногда гладишь его. Он довольный с недоверием и надеждой на тебя поглядывает. Мурлычет, как бы извиняясь. Провожает тебя до дороги. Иногда исчезает надолго, но возвращается. Иногда не узнает тебя по случайности или от усталости. Иногда просто не обращает на тебя внимания. И ты знаешь, что все это ничего. Потому что люди кошкам надоедают, а коты людям - нет. И все хорошо и прекрасно. Только устаешь. Кошки - существа, забирающие у тебя не только плохое, но и кучу сил помимо того. Зато они радуют. Никак. Ничем. Просто своим существованием. Потому что коты. Потому что хорошие.
Они - свободолюбивые. И нельзя, даже если хочется иногда, постоянно держать их рядом с собой на поводке Незаметно для себя благородные, помогающие ничем и во всем, так же незаметно для себя они устают от собственного альтруизма. Часто очень жалко, боишься, вдруг не вернется, но даже обычные коты когда-то
были дикими животными, и, помня свою природу, они не могут без вреда для себя, жить в ограниченном пространстве. Открываешь дверь, отпускаешь его. Пусть делает, что хочет. Вернется. Не завтра, так через неделю, через две. Со шрамом на плече и разбитым носом. Сядет к тебе на руки. Обнимет и замурлычет, как бы извиняясь.
И каждый раз, отпуская его, боишься, что не вернется, ждешь, считаешь дни, часы, слова, глупости. И однажды он не вернется. И ты пойдешь его искать, но не найдешь.
И, ругая себя за безвольность, заплачешь. Он все равно не узнает. А на счет остальных все равно.