Долгий вечер мой, увы, бессердечен...

                *   *   *

Мысли кружатся в башке, сея смуту,
И кусаются порой, как волчата.
На стихи сегодня нем почему-то,
Непочатую "ноль-семь" распечатав.

Но молчание меня не пугает...
Вспомню старенький мотив, наливая:
"Только в клетках говорят попугаи,
А в лесу они язык забывают."

          В клетке кухни вечерок коротая,
          Я "ноль-семь" уговорю между делом…
          Жизнь пропел, почти  играя, с листа я –
          Певчей птицею судьба пролетела.

И забуду я о том, что не вечен
В дебрях жизни заплутавшийся леший.
Долгий вечер мой, увы, бессердечен,
Да и ночь бродягу вряд ли утешит.

          Но на людях весел я и беспечен,
          Потихонечку тайком принимая.
          Всё бы ладно, но шалить стала печень,
          И потенция почти нулевая.

Затяжной полет проходит нормально...
Мне, усталому, хватает уюта.
Но потенция моя виртуальна
И расчёска не нужна почему-то.

          С каждым годом всё заметней потери,
          Пуст почти судьбой отпущенный ларчик…
          Что ж, "весной линяют разные звери,
          Не линяет только солнечный зайчик".

Опротивела житухи копейка!
На другое не хватает отваги...
Мне б проливом проходить вслед за Дрейком,
Но кораблик из газетной бумаги.

          Так хотел на Джомолунгму подняться,
          В батискафе покорять океаны,
          Только скинуть, ну хотя бы, лет двадцать…
          Я на кухонке сижу, вдупель пьяный.

Мне б показывать крутую породу
И восторги вызывать мощью тела...
Но буянит за окном непогода,
И "ноль-семь" моя почти опустела.