революция

я смешивал краски, насвистывал песню о лете и летней красе.
вдруг вижу: палитра ржавеет и киснет, и зелени нет совсем.
вдруг зябко мне стало,
и ветер промозглый забрался в рубашку и сник.
ах, зелени мало! ах, поле пожухло! осоки напев затих.
дубы и осины, деревья, послушайте, что вы, зачем вам желтеть?
вы ж лето задушите,
вы ещё молоды, ещё бы шуметь и шуметь.
я каждый листок вам обратно пришил бы, хотя и напутав слегка
а вы
зацепите же ветками Лето,
хватайте ж его за бока!
не дайте же краскам моим ожелтиться, не дайте орыжиться им.
не станете ж вы перед пальмами хвастать табачным портретом своим?

деревья молчали, качали ветвями.
а я ведь для них не прав
и я -
что же делать? -
я смешивал краски для этих желтеющих трав

я краски ищу для желтеющих листьев и тихо себе говорю:
«да, лето уходит.
но всё повторится! - в жару я ещё посвищу!»
от бабочки я убегу на закате,
бронзовку схвачу шутя.
и беглую жабу поймаю на скатерти,
в лесу пропаду впотьмах,
под дождь попаду и испачкаюсь в слякоти,
и в реку с моста бултыхнусь,
наемся до сытости ягодной мякоти, в траве и тени усну.
этюд с отраженьем в воде напишу я и пару стихов напишу,
луну угляжу ясной ночью большую, страницами книг пошуршу.
вдруг -
близится осень -
взгрустну -
и к деревьям: «верните фисташковый цвет!
мы можем! взбунтуемся!
вас к фотосинтезу требует солнечный свет!
мы можем, деревья, мы свергнем царицу в короне из палой листвы, и тогда
нам Осень лишь ночью, быть может, приснится,
а Лето здесь будет всегда!»

деревья молчат,
а холод мне вяжет на шею свой рыжий шарф,
а осень - в размере пятнадцати градусов - берёт с меня тёплый штраф.
и мне под тяжёлыми серыми тучами бродить теперь, руки скрестя.
но будут и мне сто дней! -
помни,
при случае,
настигну я, Осень, тебя!