Мать

Росою утренней умылось тихо солнце,
Вздохнув, тряхнут колосьями поля,
Усталый взгляд мелькнет  в ее оконце,
Воды попросит у колодца-журавля.

Замрет на миг в тревоге ожиданья
И Богу молится за легкость на пути,
Натруженной, потрескавшейся дланью
Крестом себя широким осенит.

И на коленях  перед Образом, в молитве
Начнется снова ее очень долгий день,
И только ждет, когда калитка отворится,
А плечи рослые отбросят в сенца тень.

Когда ж  приедешь к матери, родимый?
Далеча унесла тебя судьба
Ты помнишь? Путь остался мне не длинный,
Дай  Бог, что бы до встречи дожила.

Вот  уж опара снова на подходе,
Скорей, скорей, ты разгорайся, печь!
Скрипит вдали… а вдруг на той подводе…
А я и хлеба не успела-то испечь.

И молока парного надоила,
Еще и не остыл совсем кувшин.
Нет… вот опять прошла подвода мимо.
Видать, пешком придет. Устанет сын.

Горячий хлеб пред Богом окрестила,
И бережно укутав рушником,
С кувшином рядом тихо положила.
Наверно, сын приедет вечерком…

Уж солнце село. Вглядываясь в темень,
Утрет слезу усталою рукой
Ох , Матерь Божия, ну что сынок не едет?
Что ль позабыл дорогу он домой?..

…Росою утренней умылось тихо солнце,
А хлеб вчерашний снова зачерствел.
И снова взгляд усталый из оконца.
И снова ждать – такой ее удел.

Вот уж опять опара на подходе,
Скорей, скорей, ты разгорайся, печь!
Скрипит вдали… а вдруг на той подводе,
А я и хлеба не успела–то испечь.