Белолобый

На соломе мягкой бился,
Ведь не зря ходили слухи,
В это утро появился
Жеребёнок у Карюхи.

Солнца выползла краюха
И луга посеребрила,
И встревоженно Карюха
Ржаньем местность огласила.

От рожденья белолобый,
Был он той же масти – карей.
И теперь, как две зазнобы,
Мать и сын ходили в паре.

Он привык – петух разбудит
Утром  рано, на рассвете,
Мать, опять в упряжке будет,
Ну, а он – как вольный ветер.

В нём бурлил не затихая,
От восхода до заката,
Как родства струя живая,
Пыл арабского собрата.

Вскачь летел он, и за пылью
Оставались мать, телега.
И, казалось, ему крылья
Вместо ног даны для бега.

Но коль слышал над дорогой,
Что вела и зазывала,
Ржанье строгое с тревогой –
Кровь мгновенно остывала.

И тогда вдали тащился
Он в густой траве по брюхо.
И обиженно косился
Исподлобья на Карюху.

От рожденья белолобый
Был он той же масти карей.
И давно, как две зазнобы,
Мать и сын ходили в паре.

А беда вослед ходила:
Кто-то нож косилки бросил,
Вот тогда и повредила
Сухожилье на покосе.

И она в тени лежала,
Боль в ноге превозмогая,
И, как будто понимала,
Что судьба её лихая.

Шла страда, и доносился
Треск расхлябанных косилок.
И в загоне находился
Белолобый сиротливо.

Сельский опытный ветфельдшер,
Осмотрев Карюху в поле,
Взял из сумки шприц поменьше,
Сделал ей укол от боли.

И Карюха дохромала
До бригады лишь под вечер,
И обрадован немало
Жеребёнок этой встрече.

Тусклый месяц ниже елей
Плыл мореной,сонной мухой,
Озаряя еле-еле,
Белолобого с Карюхой.

Лучше ей уже не стало,
Хоть давно не запрягали,
Но копыто отвисало.
И потом её списали...

И метался Белолобый,
И нырял чужим под брюхо,
И лягался он со злобы –
В табуне искал Карюху.

Белолобый не дождался
Ржанья строго с тревогой.
Как заезженный шатался,
Он просёлочной дорогой.

А в упряжке масти пегой
Лошадь шла с лесоповала,
И знакомая телега
Мать ему напоминала...