У каждого времени свой посев

Кровавое время, не переварив,
отрыгивает поэта,
выплёвывает, как косточку от зари,
вишнёво-венозного цвета.
А мир удивляется после –  зачем
он души всем рвёт и бесится,
пытаясь схватить за узду лучей
ржущую морду месяца.

И я удивлялся, покуда сам
в замес не попал, но выжил,
поверив, как пращур, и в небеса,
и в злую особенность рыжих.
Поверив, как выдубленный дикарь
в повязке его набедренной,
в миклухо-маклаевский дивный рай,
как в сказке,  налитый щедро нам.

Я тоже выплюнут был, и вот
пророс, как зерно от вишни.
Понимая, что я – идиот,
то есть – нездешний, лишний.
Пророс, за грязь зацепившись стихом –
врачующим подорожником.
Пытаясь увидеть сквозь бельма трахом
танцующий мир – под дождиком.

…У каждого времени свой посев,
и жатва своя и осень.
От нудных дождей, как от слёз, окосев,
мир праздника – солнца просит.
И в крике его тонет мой голосок.
Пусть тонок он и ломается.
Так в поле хлеба – к колоску колосок –
растут, в непогоду маются.