АЛЛО, МАЯК?

Она кружила и пахла,
Он строчки вбивал гвоздями,
Она заплетала как в театре,
Он нервно нес свое знамя,
Она любила потехи,
Он лозунги, славу и деньги,
И трепет ласкал, когда вместе,
Но был как всегда кто-то третий.

Их рвало, делило, метало,
По странам, властям, убеждениям,
Ему  так хотелось быть первым,
Ей теплого, с ним, единения,
Она, все, искала возможность,
Он мазал все грязью причины,
Она заявляла, что поздно,
Он злость выливал на картины.

Нельзя так насиловать данность.
Она укатила к германцам,
Он плакал, икал, догонялся,
Теряясь в открытом пространстве,
Ни строчки, ни вести, ни звука,
Открытка, и та слишком поздно,
Скрипело новое время,
Оскалом кровавым и грозным.

Он на посошок клеил грезы,
Она забывала, но сложно,
Ему, тяжело было верить,
Ей данность являлась погожей,
Он звуки метал по квартире,
Как мячик от стен – ее имя,
То тихо и нежно, то криком:
«Зачем я один? Лиля. Лиля!!!»

Какое дурацкое утро,
Как скользкий январь – понедельник,
И Норов ее так некстати,
«Возьми на прощание денег.
Иди. Если нужно, то, что же,
Прости разноцветность истерик,
Я просто, наверно, простужен,
Увидимся позже, поверь мне».

Она вдруг разбила посуду,
Он неумело примерял,
Испуг окатил тело дрожью,
Хлопок, и да здравствует темень,
Он сам разрешил все вопросы,
Она позже тоже, наверно,
И ливень из слез на газету:
«Володик, зачем же ты первый?»