Навеянное Габриэлем Гарсия Маркесом

Навеянное Габриэлем Гарсия Маркесом.
(неоконченное произведение для укулеле без маракасов)

Какой сегодня день, порадуйся, как вышло солнце.
Четыре года дождик лил, вокруг мойка, только
В оконце зайчик прыгает или кролик, кенгуру.
(Что там ещё проскачет с дуру по нашей заболоченной саванне).
Вставай! Страна-то наша велика. В ней жить бы, жить.
По беспорядку бить струёй, катить волной цунами,
Бежать насколько хватит кислорода в лёгких,
Пока не потерял надежды увидеть свет в конце трубы.
Качаться на стволах бамбука и осин!.. а я ленивец в гамаке.
В суставах скрип несмазанных петель заржавленной калитки.
Мой дом открыт для всех, кто налегке без кирпича за пазухой.
Но ложкой, вилкой, палочками щедро
Отправляет крошки, что достались
Нам от прежних пиршеств в рот соседу.
Ещё не голод, но в сусеках пусто
Как,  может быть, на дне щели у Марианских островов,
Где плавал с аквалангом старик Кусто, - не Одиссей.
Какая нега…
Такая странная страна Россия, рассеянная по полям, лесам и рекам,
В горах нет недостатка, но больше всего снега.
Чего не жалко, так зимой, берите, я не жадный.
От замороженной воды нет толка, если только
Арабам не загнать за нефтебаксы,
Но не прижился этот бизнес. У нас он не таков.
В санях японских рвётся табун подкованных на бездорожье рысаков.
Какой же русский не любит прокатиться с ветерком, да на халяву?
Махни рукой, а лучше ляг на рельсы…
Их здесь поклали зеки, но все рейсы
Отменены. Теперь, никто – в ничто,  не ходит.
«Из тупиков дороги все в тупик ведут»,- Я оценил маляву.
Веди вожатый нас смелее в бой.
Трамвай. Нам кажется, что мы куда-то едем. Вай-вай.
Их бин больной, умора,- везут меня в карете скорой.
Качусь всё вниз, да вниз, поток уносит… к старику Харону в Аид
А тянет ввысь, в Валгаллу или налево в Шамбалу к прапредкам
Возносим похвалу, а за глаза поносим,  хулим!
Какими были мы, великими, гигантами, детьми богов – по духу  антами.
Какими будем с гаджетами в проводах и кнопках? И виртуальных сиськах, попках…
Играй гормон! В пробирках зреет вирус заточенный на следующий акт пьесы,
Что пишется по ходу на ходу, в несущемся экспрессе, в купе, в постели. 
Читатель, если и найдётся такой, поднимет на ха-ха такой сценарий. Кто без греха?
Подайте бубен, раз нет арфы, пойду и научусь играть.
Раздам колоду всю, останусь при тузах. Где короли? На зоне!
Шестёрки там же,  этих- то везде хватает. А мне как быть? Я не хожу в шестёрках.
Быть шестерёнкой западло, кружусь вокруг своей оси беззубо.
И зацепиться не за что. Да, в ухе - стон натужный, и поделом…
Коль в стае жить, так быть матёрым волком, но выть мне в лом.
Луна, луна, цветы… О чём я?.. Дебилы, децибелы. Белый шум
Ничто порядочное не идёт на ум.
Попса навязла в пломбах просверленных зубов.
Мой бог, здоровы ль твои дёсны? Десница вся в крови
Я видел штырь в боку, дыра в ботинке, дыра во всём
Во что воткнётся палец, болт, указка.
Учитель - не вызывай меня пока что сказка.
Я не выучил урока. Честно?! Я проспал…
Спасибо, что не указал на дверь. Стою в углу и жду звонка...
Но звук пропал, исчез тот радостный, щемящий зов на перемену.
А хочется скакать и прыгать  как кузнечик, саранча всё разом
По недоеденным полям моими компаньонами.
С кем не поспоришь - у тех счёт в банке не один, у остальных всё под матрасом.
Оставшимся, и, в депутатах красных - хорошо. Кого не съели…
Прижмусь к обочине, авось и не заденут, мигну им фонарём под глазом.
Мой спецсигнал со мной, пока желанье есть сражаться со всяческой заразой.
За мной в кювет, друзья, нас ждут десятки проигранных сражений,
Присядем у могилы Неизвестного врага. Ведь  он ещё восстанет.
И назовётся Легионом. И уснёт опять в кроватке до первых петухов.