Черная река

мы стоим на причале,
под звёздным углом,
мы молоды, пьяны и седы.
мы наблюдаем, как ледокол
бросается брюхом на льды.
рычит и раненым зверем ревёт
стальной исполинский кит.
скрипит тысячелетний лёд,
и тёмный поток кипит.

мы все приходили на этот причал,
и каждый внутри нёс своё:
молочный контур
женского плеча,
точёных слов остриё.

и тысяча нас оставалась в долгу
у чёрной раздетой реки:
она забирала из душ тоску,
поджигая взамен
маяки.
и тысяча нас, и каждый – один,
был каждый по-своему прав,
бросая окурок на зеркало льдин,
а лёд –
превращался в пар.

к чему нам бояться прихода чумы,
не страшен девятый вал.
ведь всё, чего касаемся мы,
неизменно
переходит в слова.

из города в город идём, как патруль,
вбирая чужую боль.
скрещения судеб, скрещения рук –
отныне наша юдоль.

и тысяча нас ночами вопит,
оттого,
что внутри жжёт огонь.
и каждый от злобы зубами скрипит,
наматывая бинт на ладонь.
но каждый из нас, рухнув без сил
в объятия простыни,
молитвенно просит: Господь, спаси,
его – не меня – сохрани.

до белых костяшек в кулаке сжав
не скальпель, но карандаш,
мы вырезали душевный жар
и вкладывали в патронташ.
мы забывали родительский дом,
касание тёплой руки.
мы знали: однажды мы все придём
на берег чёрной реки.

теперь мы здесь.
легка душа,
и хладен причала гранит.

мы, взявшись за руки, делаем шаг,
и гаснут
все фонари.

огонь, что нас изнутри пожирал,
льётся струей на лафет.
взлетает на воздух наш арсенал,
и то не салют,
а рассвет.