Герои окраины. Последний из могикан

Он стоял перед зеркалом. Мужик еще не старый. Худой и долговязый, почти сто девяносто ростом. Длинные жилистые руки со вздутыми мышцами, вытянутое лицо, светлые волосы. Плотно сжатые губы, серо-зеленые глаза. Александр Корсаров - последний и похоже самый ничтожный представитель своего рода. Он чихнул и выругался, направившись вглубь квартиры. Его квартиры. Несколько лет назад, он скорее поверил бы в дьявола с рогами, чем в то, что у него будет квартира, да еще и в Москве. Пусть на окраине, с гастарбайтерами и гопниками, в обветшалой десятиэтажке. Это ничего. Если ее продать, в родном Новосибирске, можно взять такую же в самом центре, да еще и деньги останутся. Да и вообще - свое жилье это не чупа-чупс и не Стиморол, его наличие очень изменяет жизнь. Удача улыбнулась ему раз в его серой, словно мышь жизни. Единственный раз. Ну и достаточно.
Квартира убога, разве что окна пластиковые. А так, старый линолеум, выцветшие обои, даже штор нет, только простыня на нитке. Большинство вещей еще от прежних хозяев, да ему много и не надо, Александр всегда был аскетом. Деньги и вещи - хорошо, но не самое главное в жизни. А что главное, он знал только приблизительно.
В далекие времена перестройки, Саша часто слушал рассказы отца и деда. Отец был майором ракетных войск, дед полковником, в конце войны командовал истребительным полком. Оба рассказывали о славном прошлом, о жизни их семьи, их необычных приключениях. Деда уволили из армии сразу после войны - он на все имел свое мнение и не всем это нравилось. Старик внимательно наблюдал за всем и оживленно комментировал. Хотя внук был совсем маленьким, дед разговаривал с ним как со взрослым. "Запомни, Сашка, две вещи губят людей - глупость и безволие. Глупость - когда не понимаешь, а безволие, когда не хочешь понимать. Тогда людьми вертеть как угодно, скажешь им - плохо живем, свободы нет, вещи трудно достать, за границу не пускают, они и будут за это глотки рвать. А дай им все это - порадуются и снова жизнь не в жилу будет. Не в этом счастье".
- А в чем же, деда?
- Счастье в борьбе, когда борешься и побеждаешь. Хоть врага, хоть свою слабость, хоть боль. Но это счастье умных людей. Счастье дураков в другом... Но дураки на то и есть - от них следов не остается. А жизнь должна такой быть, чтобы в старости не пришлось жалеть, что извел ее на всякую ерунду. Мне жалеть не о чем - хорошо прожил. Как звездой по небу промчался. За будущее тревожно, меня оно не достанет, а вас может и сломать, если прогнетесь. Так что не расслабляйся.
Слова старого летчика едва не стали пророческими, лихие девяностые проехали по Корсаровым словно асфальтовый каток. Отца уволили из армии и он вскоре погиб, промышляя случайными заработками, мать довольно быстро впала в затяжную депрессию, а когда преодолела ее, превратилась в циничную сплетницу и мизантропку. Не раз, проходя мимо палаток торговцев, она с яростью говорила: «Повылазило всякое быдло, раньше никем были, только с заводов все воровали, а сейчас уважаемые люди – предприниматели. Чтоб вы подохли, барыги проклятые!».
Они жили если не убого, то довольно стесненно, но Саша, помня слова деда, упорно боролся. Старательно учился, пытался заниматься спортом, преодолевая различные трудности. Подростком, он не гулял по ночам, не ходил на дискотеки и мало интересовался проблемами сверстников. В школе его прозвали Угрюмым, но относились достаточно уважительно к умному и сильному парню, который предпочитал оставаться в тени.
После школы он поступил в командное речное училище и успешно закончил его. Несколько месяцев после его окончания были, пожалуй, самыми счастливыми в его жизни, но чужое разгильдяйство нанесло такой удар, который выбил его из колеи. Рядом не оказалось никого, кто смог бы поддержать – дед к той поре умер, мать не могла подобрать верных слов, а девушке он без работы и денег стал ненужным. Саша деградировал. Стал пьянствовать, матерно ругаться где только можно и ввязываясь в драки с окружающими. Но даже здесь он скорее подсознательно, продолжал бороться.  Даже пьяным он ложился на пол и отжимался, потом бил боксерскую грушу, устроившись сторожем и дворником в садик, ночами читал книги по истории и произведения классиков. Старался не ходить в мятой и грязной одежде и вообще вести себя так, чтобы не выглядеть смешным. Постепенно, благодаря своим друзьям, найденным уже после увольнения с флота и собственной воле, он перестал пить.  Жизнь не сломала его, хотя и сильно покорежила. Как и мать когда-то, Александр стал законченным мизантропом, еще более циничным, грубым и агрессивным, хотя где-то в душе оставаясь отзывчивым и бескорыстным.
Корсаров часто ворчал и сетовал на трудности, но поворчав,  никогда не опускал руки и работал над устранением проблемы. Саша считал себя бобылем, чайлдфри и асексуалом. Не отрицая семью в целом, он не видел возможности ее создать, предпочитая быть в одиночестве, дети для него были вообще чем-то невероятным, а женщины в его жизни были так давно, что ему временами казалось, что их не было вовсе. Матери с колясками вызывали у него скептическую улыбку, а влюбленные парочки – неприязнь.  Но никто не вызывал зависти. Все это было какой-то параллельной реальностью, не имевшей к нему отношения. Важным для него было либо, что-то очень глобальное, например положение страны в мире, исторические события, либо нечто примитивное – что съесть на завтрак, как сохранить побольше денег до зарплаты, вовремя  сменить трусы и носки, чтобы избежать вони.
Жизнь протекала незаметно…