Я безмерно устал...

Я безмерно устал… как последняя тварь… только прежде чем ткнуть, словно пёс
в угол скомканной старой подушки свою полинявшую к старости морду,
попытаюсь гитару задеть за живое, пронять и растрогать до слёз,
расщепляя её шестиструнную душу нейтронной атакой аккордов.

В акватории полночи в окнах квартиры по правому борту луна –
утонувший в волнах подряхлевшей Вселенной без цифр номинала целковый…
КСП тишины надорвавшимся  басом нарушит шестая струна
и мелодия тройкою вырвется в полночь, теряя аккорды – подковы.

Пусть не выпал на долю гитары моей горький дым от цыганских костров,
искромётные бойкие ритмы фламенко и нервные спазмы оркестра:
но она обрела нечто более чем  – неподкупную искренность слов
и касания рук с уважением большим, чем в трепетных пальцах маэстро.

Так бывает, накроет порой с головой шквалом чувства безмерной вины,
и довольство зарвавшимся «я» разобьёт, словно беженку-шлюпку о рифы:
я – причина простуженных – сорванных связок любой потускневшей струны…
параллелей шести растревоженных душ в кандалах потемневшего грифа.

Спародирую Будду «Не вечно ничто… мы с тобой в этом плане  равны» :
потоптался по душам и внешности нашей  седовласый безжалостный Кронос.
Но ещё ведь живём! Понимаешь? Живём! И вплету в голос каждой струны
далеко не шаляпинский, но не лишённый приятной тональности голос.

Ты поддержишь меня, мы о чувствах споём, уходящих из гавани в дождь,
для того чтоб в волнах социальных стихий, истрепав паруса, потеряться.
Безупречности нет ни во мне, ни в тебе. А неверная нота – не ложь.
Это фальшь, несомненно, твоя, но виной ей мои непослушные пальцы…