Сон колдуньи

Шелест трав так мил перед дождём!
И пропитан воздух напряженьем…
Снится мне, как жизни натяженье,
Словно взвод стрелы – так цели ждём.

Снится мне – как тетива мелькнула;
И над разнотравьем свист стрелы…
И сверкает молния из тьмы;
Высь и твердь стеной воды сомкнуло.

В этой буре канула стрела;
Сон мой также не находит цели…
Пробуждаюсь вновь в своей постели –
Жизнь: как суета веретена…

Что-то вяжется – веретено ж худеет.
Снится мне: под натяженьем нить;
Ей бы тут в обязанность вменить
Кружевом чудесным стать, идеей…

Но… мне снится лишь! Одна. Одна.
Я должна себя отдать безумству ли?
Превозмочь хочу себя без устали.
Может, правда – сумасбродством голодна?

Вот, одна… Всё чинно, аккуратно.
В спальне тихий свет, цветок полит;
Но сутулюсь у окна – болит…
Что-то сильно ноет непонятно.

Угли как-то жгли румянец щёк;
В вальсе всё кружили невесомо,
Но… всё только снится. Как-то сонно
На губах застыл немой стишок.

Распахнулась настежь! – пусть летят
Сны с недоисчерченных страниц;
Снится мне – мутнеет и двоится
Мой порыв. Да что порыв – пустяк…

Но напротив – дом есть и окно;
И не гасит кто-то там лампаду...
И приснилось мне, что, может, надо
Снов прошедших выжечь полотно.

Так во мне заполыхал пожар…
Из окна напротив на метле
Прилетел волшебник вдруг ко мне
И принёс большой и пёстрый шар...

Оказалось, он художник и гончар,
Винодел, искуснейший гусляр;
Дуба крепче, статный как гусар;
Ласков, словно пальцы скрипача…

И вокруг огня очерчен круг –
Это он, волшебник мой кружит,
Что ни попрошу – он удружит;
Что ни роза – то из пылких рук…

Но порой терялось волшебство;
Снилось мне: с метлы слетала чернь,
И сквозь непролазные мы тернии
Продирались. Мир был к нам жесток.

И тогда, как в век прекрасных ведьм,
Призывая полную Луну,
Задевая тайную струну,
Пела я и душу его этим

Вновь воспламеняла. Он опять
Становился пастырем стихий;
И порой мне писывал стихи;
И врывался ветром, чтоб обнять…

Снится мне… Как сны мои понять?
                20.07.14.