***

Клетка ребер, кажись, утеряла прочность,
Ты прислушайся … мерзкий доносится треск!
Полагала наивно, что этого века порочность
Не коснется меня, но тушу сигарету, взглядом
Цепко поймавши пустого бокала блеск.

Я, подобно личности в наших кругах известной,
Мот и транжир непомерно бесценных слов!
Я чины не ласкаю, не жалую рифмою лестной,
Да и слог мой отнюдь поколениям юным не нов.

Раньше ценили меня за душевность, талант иль какую еще чертовщину
Я сознаюсь, то было порядком давно…
А теперь говорят красотою венера мужчины,
Утешает в объятиях пылких шальное вино.

Наконец довелось мне понять одного хулигана,
Разменявшего жизнь на признанье и душный кабак.
Мне по праву осталась одна лишь забава, как рано.
Хоть и в громких речах, к сожалению, я не мастак.

Клетка ребер, кажись, утеряла прочность,
И трещит по швам с таким омерзительным хохотом!
Полагала наивно, что этого века порочность
Не коснется меня… Что за гул? 
Расходитесь, прошу. Занавес падает с грохотом.
Веревка натянута.
И плаксиво скрипит стул.