Дурной глаз

                А прошло-то всего лет тридцать…

   Верочка была умненькая, но какая-то простодушная молодая женщина. Немного несуразная, хотя очень себе симпатичная. Многие мужчины считали её красивой. Возможно, такая противоречивость явилась причиной того, что некоторые её подруги, а затем и их мужья, стали считать, что у неё дурной глаз. Может быть, дело было вовсе не в указанном сочетании Верочкиных особенностей, но про глаз вспоминали часто.
   А всё началось с одного рядового события, когда Верочка с мужем купили цветной телевизор. Они (цветные телевизоры, в смысле) тогда были ещё совсем не у всех. А он (телевизор, опять-таки) на следующий день сломался. Через какое-то время – может неделю, может месяц – приходит Верочка к Ивановым, а у тех по цветному телевизору показывают «А ну-ка, девушки». И неплохо, надо сказать, показывают. Верочка и спроси: «Вот сколько вашему телевизору лет, уж три-то есть точно? И показывает замечательно. А наш на следующий же день сломался». Иванов просверлил Верочку глазами, но ничего не сказал. А через неделю у ихнего телевизора треснул кинескоп. Не лампа там какая-то перегорела или транзистор, которые заменить можно, а целый кинескоп треснул. Ивановы всё сопоставили и запомнили. Правда, позже выяснилось, что кто-то из них сообразил на телевизор горшок с цветами поставить. А потом, когда цветы поливали, вода время от времени тонкой незаметной струйкой на кинескоп натекала. Но это было уже не важно. И хотя причина вроде бы нарисовалась ясная, осадочек, как говорится, остался. С этого времени слава про Верочкин глаз и началась. Сначала среди Ивановых, потом и остальные откуда-то узнали.

   Другой случай всё только усугубил.
   Приходит как-то Верочка к соседке с девятого этажа потрепаться и сигарет покурить. Тогда все были молодые, и все ещё курили. Даже муж Верочкин. А соседка показывает ей зеркало большое, чуть ли ни метр на метр. Специально заказывала для ванной. Без рамы и без деревянной подложки – одно стекло. А ванные в советских малометражках, сами знаете какие – полтора на полтора. Поскольку Верочка была умненькая, но женщина, она решению соседки удивилась вслух: «Слушай, Валь, вот как ты себе такое зеркало в такой ванной представляешь? Ведь чуть посерьёзней мочалкой взмахни и разобьёшь ненароком». И почти одновременно с её словами раздаётся «дзинь», и из ванной комнаты (это слово я употребил, не сумев подобрать другого) выходит бледный соседкин муж, который зеркало на стену вешал, и дрожащим голосом говорит: «Ваааль, оно выскочило…». И держит в руках зеркало с большим отколотым углом. Тут уже сама соседка бледнеет, потом краснеет как раскалённое железо и с металлом же в голосе говорит: «Вер, иди домой, а…»
   Сам я, конечно, не очень понимаю, при чём тут дурной глаз, но после этого случая уверенность многих подруг в наличии этого самого глаза у Верочки возросла многократно.

  Ну и, конечно, всех особенно возмутил самый вопиющий и очень ужасный случай. Я, правда, осторожно предполагаю, что у некоторых возмущения были напускными, но это к делу не относится. А история вышла такая.
  Иванов и Верочкин муж работали в одном крупном НИИ. Правда, в разных отделах. Иванов всё время соревновался с мужем: по зарплате, например, или должность у кого какая. Надо сказать, что соперник при этом не догадывался, что участвует в этих соревнованиях. И вот приходит как-то Иванов домой и говорит жене, что ему повышают зарплату. Случай, хоть и не частый, но, в общем-то, рядовой. Тем не менее, жену свою он предупреждает, чтоб не вздумала с Верочкой новостью делиться. До поры, конечно. А той, само собой, не терпится. Проходит неделя, другая. Наконец, вернувшись как-то с работы, Иванов почти торжественно говорит: «Всё, самое главное – начальник отдела представление подписал. Документ уже ушёл в дирекцию института, а это – чистая формальность». То есть сам почти битым словом дал жене добро на анонс! На следующий же день Иванова Верочке всё и рассказала. Та порадовалась за неё. Во всяком случае, вслух. А через три дня документ завернули с самого верха. Такого, считай, и не было никогда, а тут – на тебе! Когда Иванов пришёл домой с этой печальной вестью, то первым делом спросил жену: «Верке говорила?» Посмотрел на Иванову, всё понял и добавил: «Вот и хер тебе, а не повышение». И хотя вскоре выяснилось, что в институте случился какой-то перерасход, и завернули абсолютно всех, это простить было почти невозможно.

И всё-таки надо сказать, что даже после этого незаурядного события отношения Ивановых, да и не только, с Верочкой и её мужем оставались не менее дружескими.

Хотя Иванова почему-то вздрагивала и сильно бледнела всякий раз, когда Верочка что-то говорила ей про прекрасный цвет лица.

П.С. Если что вспомню ещё, расскажу.