Отличная идея

Был прохладный летний день. После серии невиданно жарких недель в мае и начале июня, вторая половина первого летнего месяца была на удивление ветряной и дождливой. Инна молча смотрела на свои ладони и думала о том какие у нее тонкие пальцы, словно у известной артистки: художницы или пианистки. Она всегда мечтала быть пианисткой, или скрипачкой. Ей подходило эта аристократическое хобби, где-то глубоко внутри она считала себя избранной. Но это врожденное чувство превосходство все реже пробивалось наружу за последнее время. Ее семья состояла, прежде всего, из строгой матери, которая следила за каждым шагом дочери, указывая на ее недостатки и умаляя ее достоинства, совершенно не обращая внимания на гостей и посторонних, будь то подруги или очередные ухажеры. Старший брат, самовлюбленный быдловатый самец, ни во что не ставящий свою семью, все же был любим матерью больше, чем слишком уж манерная дочь. Отец же, к большому сожалению, был безразличен ко всему, что окружало его детей, он любил выпивку, и мир фантазий, куда его уводила эта страшная привычка, был ему куда милее, чем мир реальный. Денег катастрофически не хватало, особенно учитывая, что на руках у нашей молодой героини был сын, и он скоро должен был пойти в школу. Отец, некогда по уши влюбленный в бывшую жену, а теперь лишь изредка появляющийся папа,  платил алименты, которых едва хватало на лекарства во время гриппа и на пару башмаков. Учительская деятельность не приносила ни удовольствия, ни постоянного уверенного дохода. А ведь она заслуживала большего – блондинка с осиной талией, бледной кожей, отточенным умом и великолепным знанием немецкого и английского. Почему ей так не везло с противоположным полом?
Но последнее время маленькую, но довольно умную голову стали одолевать идеи - одна за одной. Как выбраться из столь бедственного положения, как найти того, кто смог бы сделать жизнь ярче, а мир шире? И кажется, из всего сброда «так себе» идей появилась одна – отличная.
-Инна! – окликнул ее незнакомый голос на улице.
Девушка медленно подняла голову, лениво оторвав глаза от своих рук.
.- Ты помнишь меня?
- Вас? Нет, не помню, -  блондинка, удивленно вскинула брови, увидев перед собой молодого и довольно симпатичного мужчину.
-Мы встречались много лет назад. В Германии. Помните? Меня зовут Василий.
 -На семинаре межкультурных коммуникаций?
- Верно! – воскликнул мужчина, искренне улыбнувшись.- Какая удача встретить вас здесь, в этом красивом городе! Вы совсем не изменились!
 - Бросьте, Василий. Столько воды утекло…..Дело было после университета.
Разговор продлился не более пяти минут, а потом они договорились о новой встрече, которая продлилась уже час. Воспоминания о свободной молодой жизни в Германии нахлынули, словно разрушительные цунами на берега Японии. Страстно захотелось вернуть то время, время надежд и мечтаний, когда ты ждешь чего-то настоящего и прекрасного, и когда все это еще, может, произойти.
-Боже, мне без пару лет и 30! А что я имею?
-У тебя прекрасный сын, Инна. – Василий нежно погладил Инну по плечу.
-Тоже мне достояние республики. Это сын имеет меня, а я только даю, и так будет еще как минимум лет десять.
Василий громко расхохотался. А Инна подумала «Ну, и имя, Василий, Вася – как безвкусно!». Но на лице ее сияла добрая улыбка, а вот язык не поворачивался хоть раз назвать собеседника именем «Вася».
Они снова договорились о встрече. Эта встреча продлилась уже три часа, и казалось, Василий был в восторге от своей новой старой знакомой. А Инна? Она все еще думала о своей отличной идее.
Дело было в том, что совсем недавно после просмотра очередного низкопробного фильма, она увлеклась харизматичным актером довольно пожилого возраста из Германии. Преспокойно найдя его  в социальной сети,  она написала ему пару строк и он, как ни странно ответил. Началась переписка, полная глубоких разговоров и смыслов, окутанных эротическим подтекстом. Инна была поистине очарована этим старым немцем, умеющим преподнести себя как дорогое многолетнее вино, которое с годами становится только лучше. Она частенько смотрела в зеркало на свое безупречное лицо, и с нескрываемым восхищением ловила в себе арийские черты,  Германия была ей домом вторым, столь чарующая, столь родная, она влекла ее за собой уже много лет. И вот отличная идея появилась внезапно. Актеру по имени Дитер было 70, но выглядел он неплохо, а главное не был старым маразматиком. Дитер был довольно богат, много путешествовал и даже снимался в американских фильмах, он читал книги и писал проникновенные письма. Что еще нужно для искушенной, но все еще такой мечтательной особы как Инна?
А тут еще Василий, разговоры с которым, привели к таким острым воспоминаниям о былой жизни, что она начала скурпулезно продумывать план воплощения своей золотой идеи в жизнь. Он был прост – стать женой Дитера Брауна,  и наконец-то, позволить себе больше чем всегда, не только себе. Но и сыну. Хотя, прежде всего, себе, пока она молода, пока она прекрасна – ей так хотелось качественно жить и делиться этой качественной жизнью со своим ребенком.
Все шло как по маслу, единственной неожиданной деталью  во всей этой четко работающей схеме – стала любовь Василия, такая пылкая, что Инна даже позволила ему стать своим любовником, которого редкие встречи со своей белокурой богиней распаляли лишь больше. Но она не была уже той дурой, которая много лет назад позволила себе влюбиться в необразованного юнца и родить от него ребенка, а потом обманулась и разочаровалась в том, чего так страстно желала. Брак с нищим, с необразованным мужланом никогда не дает свободы и покоя, хотя розовые очки и романтические надежды скрашивают этот факт на первых этапах совместной жизни. Она отлично знала, что мужчины, будучи ласковыми щенками в отношениях, затем посаженные на цепь брачного союза, становятся злыми псами, а, то и невыносимыми кобелями, что не устраивало ее тонкую артистическую натуру, и оскорбляло до глубины ее бездонной души. А кого вообще это могло устраивать?
Поэтому Василий проиграл, еще не зная о своем поражении. Проиграть следовало ему, иначе рано или поздно это пришлось бы сделать ей. А она уже и так нахлебалась горечи в этих проигранных битвах. «Wirst du meine Frau, Inna?” мечтала она о Дитере, целующим ее бледную руку. «Ja, mein Shatz” – нежно срывалось с ее губ.
И такое время пришло. Уволившись с работы, она открыла визу и собрала чемоданы.  Василий принял ее отъезд с ударом и слезами, а она не стала скрывать причины своей поездки в Германию. Да, она ехала к своему новому любовнику, но не просто любовнику, а будущему мужу.
-Ты даже не видела его! – кричал он, задыхаясь от злости.- Он поиграет тобой и бросит.
- Так же как и ты – ее голос был учтив и сдержан. Как и всегда.
- Так тебя влекут только его статус и деньги? – взрывался он от ее показного спокойствия.
-А тебя влечет лишь моего тело - ее тон был холоден.
- Я хочу, чтобы ты была моей женой, дура набитая – вены на его лбу вздулись от внутреннего напряжения.
- Чтобы готовить и убирать тебе. А потом нянчить твоих детей. Это называется любовью? Так какая разница что любить - деньги, статус или уют, который устраивает тебе твоя личная рабыня – жена? Повторяю, это ли любовь в твоем понимании?.
-Глупая курица!  – вырвалось у Василия, когда Инна мягкой кошачьей походкой выскользнула из комнаты когда-то их общих утех.
- Конечно, глупая, но не настолько, чтобы сидеть в твоем курятнике – подумала про себя Инна.
Но на ее губах лишь сияла блаженная улыбка, столь светлая, что можно было подумать, будто ангел спустился с небес и в своих чистых думах направляется в божественный рай. Да, она умела носить маски, настолько удачно, что даже сама уже не знала когда она настоящая, а когда нет.
Аэропорт Тегель в городе Берлин 14.00
Самолет приземлился ровно по расписанию, сердце стучало так волнительно громко, что ей казалось - оно сейчас взорвется, как бомба с часовым механизмом. Половину дороги, а это ровно час она думала о сыне, которого оставила рядом с больной мамой. Ей было мучительно неприятно от этой мысли, но она знала, что так к лучшему, ведь она воплощала в жизнь свою отличную идею. В следующий час полета она не находила себе места: понравится ли она своему старому избраннику, что он о ней подумает, как все сложиться потом. На лице ее нельзя было прочесть следы этих мысленных метаний -  голубые глаза выражали спокойствие, пусть мысли и ходили по искалеченному кругу.
Но мучения были напрасными. Инна была в недоумении – неужели фортуна хоть раз пришла ей на помощь? Неужели ей повезло?
Галантный высокий мужчина в летах в строгом костюме нежно поцеловал ей руку. Его белозубая улыбка убеждала в своей учтивости, а многочисленные морщины на красивом лице лишь придавали ему шарма, убеждая каждого в его мудром и опытном взгляде на мир.
Все оказалось не так – то плохо – подумала Инна.
И все действительно было неплохо, а развивалось почти стремительно. Старый немец первым делом отвез Инну к себе домой и, проводя маленькую экскурсию по комнатам и залам огромного дома в колониальном стиле, он постоянно улыбался и держал ее за руку, крепко, но нежно.
- У него хороший вкус и большой дом, а это первый плюс – отметила про себя Инна.
В доме Дитера суетилось несколько служанок, он мило поговорил с ними и они накрыли стол.
- У него есть прислуга, это второй плюс
За ужином Дитер все время интересовался ее сыном, говорил, что очень любит детей и хотел бы увидеть ее «киндера».
- Он любит детей, а это третий плюс.

После ужина со множеством еще невиданных Инной деликатесов, Дитер предложил ей отдохнуть, и после усталого “Ja”  отвел в комнату для гостей, пообещав что утром они покатаются на яхте.
- Он галантен и не приставуч, – Инна уже сбилась со счета по поводу плюсов своего нового ухажера.
Так продолжалось около 2- х недель. Экскурсии по Германии, романтическая поездка в Париж и Венецию на 2 дня, ужины при свечах, и тяжелые звонки домой, где мама в исступлении кричала о скорейшем возвращении дочери. Мать предупреждала, если не сказать лучше - угрожала, что если Инна пробудет в «этой долбанной фашисткой Германии» еще хотя бы неделю ей несдобровать, и она больше никогда не получит ни капли помощи от родной семьи. Грубо подводив к концу разговор, она бросала на прощание -  сын уже забыл как выглядит его родная мать. Эти разговоры доводили Инну до слез, и однажды Дитер увидев свою молодую музу в таком состоянии, страстно поцеловал ее, именно после этой душераздирающей поддержки они переступили черту дружбы и стали любовниками. В пылу только что перенесенных трав от материнских слов – ей показалось, что первая близость с Дитером была не так уж и плоха, хоть и коротка. Он оказался довольно крепким мужчиной, которого, правда, хватало ненадолго, кроме того, после очередной близости, он, лежа с ней рядом, дышал так жадно, а сердце его стучало так громко, что ей казалось – он может умереть от секса. Это было действительно страшно. А вдруг обвинят ее?
Но проходило время, он нежно обнимал ее, а утром был все тот же накрытый стол, заваленной полезной и вкусной едой, и комфортная жизнь – страх уходил.
- Я хочу, чтобы ты привезла сюда сына. И я хочу, чтобы ты стала моей женой, – он сказал это довольно сухо за завтраком, держа в руках стакан апельсинового сока.
-Я…я – от шока Инна заговорила на русском.
- Вот и прекрасно! – он расценил ее ответ как да, и мило улыбнувшись, произнес. – Билеты на самолет я заказал на следующую неделю. Я не могу так просто расстаться с тобой даже на пару дней, поэтому побудь со мной еще неделю. Кроме того, я хочу с тобой серьезно поговорить.
Несмотря на сухость предложения и обыденность обстановки, Инна была рада предложению остаться. Она уже почти чувствовала запах цветов своего свадебного букета, ее тонкий и изящный безымянный палец почти отяжелел от груза золотого кольца с бриллиантом, одетого на него, а в ее ушах уже звучали эти прекрасные слова “Wirst du mich heireten?” Да, да и еще раз да! Она где-то читала, а теперь уже и свято верила, что браки по расчету самые крепкие, но вдобавок к такому правильному расчету в ее жизни она еще и любила Дитера, как мудрого друга, а его счет в банке лишь добавлял ему бесконечных плюсов. Комфорт решал многое в веке материальных наслаждений, но симпатия была не менее важна.
Вечером, открыв бутылочку «Шардоне», Инна и Дитер уединились для разговора в своей прекрасной спальне, и сидя на краю кровати с бокалами вина, болтали о мелочах. Наконец Дитер произнес:
- Дорогая, ты же помнишь, что я хотел тебе сказать кое-что важное?
Она кивнула, улыбнувшись настолько мило и ненавязчиво, насколько ей хватало актерского таланта, развивающегося то тут, то там по мере ее ухабистой жизни.
-Я хочу ребенка, Инна, - Дитер сделал глоток из бокала, и словно собираясь с силами, продолжил. – Да, я хочу, чтобы ты родила мне ребенка.
- Ребенка, но Дитер…- Инна с трудом удерживала бокал в руке, которая вспотела от нервного напряжения.
- Да,  у тебя есть сын, а у меня детей нет – Дитер  положил бокал на стоящий неподалеку кофейный столик, а затем потянулся к бокалу Инны. Осторожно взяв ее бокал в свою руку, он поставил его рядом со своим.
Резко наклонившись к Инне, обхватив ее плечи своими руками, он буквально впился в нее своими карими глазами, в которых поблескивали задорные, немного пугающие, но такие привлекательные огоньки надежды.
- Ты и я, - мы столь правильная, столь красивая пара. И ты, ты, конечно, станешь моей женой, – Инна почувствовала что дрожит, - Но я не старый идиот.  Я хочу чтобы и ты, и я получили все что хотим от нашей связи. Ты будешь обеспечена на всю жизнь. А я получу наследника.
- Дитер, - лишь выдавила из себя девушка.
- Слушай меня, - не по возрасту сильные руки Дитера сжали ее плечи, а тон был непреклонен.- Я все перепишу своему сыну или дочери, а ты как последующий опекун будешь получать достаточно денег, чтобы жить припеваючи, ты получишь все, моя пташка. Но не смотри на меня так, просто слушай. Я стар и я умру, ведь я не вечен. Но кому это все я оставлю. Тебе? Как я объясню это все моим родственникам и родным, но если у меня будет ребенок – все изменится. Ты веришь мне, мое сокровище?
- Есть ли время у меня подумать? - Инна попыталась высвободиться из железной хватки старого немца и он ее тут же отпустил.
-Инна, нет! Мне некогда жить! А ты просишь время подумать! Если я дорог тебе, то оглянись – он нежно взял ее за подбородок правой рукой и повернул ее голову к огромному окну, в котором блестели фонари, окружавшие бассейн и баскетбольную площадку. – Это все будет твое!
-Ты хочешь купить меня с помощью ребенка? – отпрянув назад, Инна схватила бокал с кофейного столика и осушила его до дна несколькими глотками.
-Конечно, нет! Но я хочу предупредить тебя, что как только ты забеременеешь – все узнают о тебе как о моей жене. До этого момента, ты всего лишь неизвестная любовница из другой страны. И у тебя здесь нет никаких прав. Даже твоего лица не запомнят, ведь у меня, таких как ты, полдома.
-Что? – щеки Инны всполохнули от негодования.
Она захотела ударить его, и будь он помоложе на лет 20 – она бы ударила, но в этот раз ее гнев вырвался через бокал, который незамедлительно полетел в стену и раскололся на несколько частей. Нет!
- Ты покупаешь меня! Я тоже не дура!
-Тогда приезжай ко мне, как моя любовница. Столько раз - сколько тебе хочется.
- Ты же знаешь - я не могу. Моя семья, моя мать и сын. Меня никто не отпустит мотаться туда – сюда каждые 2 недели.
- Да, ты должна работать, должна воспитывать сына, устраивать свою личную жизнь. А здесь у тебя будет все – я найду тебя хорошую работу. Я отдам твоего сына в лучшую из школ.  Ты подумала? Ты решила что будешь делать?  Времени было достаточно? – он улыбнулся одной из своих зловещих и одновременно пленительных улыбок.
- Я не знаю, – опустив голову, выдохнула Инна.
Он притянул ее к себе и обнял, больше как дедушка или отец, чем как любовник.  На губах у него просияла едва заметная злая ухмылка,  когда он вспомнил, как его отец, где-то более полувека назад, не обнимал, а мучил и пытал русских девушек, не просил, а жестоко их насиловал, не утешал, а хладнокровно убивал.
Две недели промчались быстрее некуда. Инна была окружена столь щедрой заботой, что уже работала вместе с Дитером по плану, касающегося зачатия ребенка. Она безумно желала забеременеть, хотя еще недавно гнала от себя прочь эти неподобающие ей мысли. Ей поскорей хотелось стать хоть кем-то, привезти поскорей сына, родить нового и стать миссис Браун. Она стала замечать, что и в самом деле была лишь незаметной гостьей в большом доме ее немецкого жениха; он не знакомил ее с родственниками или друзьями, а обслуга в доме Дитера была с ней любезна не более чем с любым другим попадавшимся им на пути человеком, - ее лицо стиралось из их памяти менее чем за пять минут после встречи. 
Она вернулась домой ровно в 19.00
Мать и отец кинулись ее обнимать, а сын сразу же стал просить подарки. Брат, к счастливой случайности,  уехал работать в другой город, и должен был вернуться лишь через две недели. Любезностей матери только и хватило, что на просмотр сувениров и подарков, поэтому, когда вся семья садилась за стол, щедро накрытый домашней едой, она то и дело попрекала Инну или обругивала ее, кидая в ее адрес нелестные замечания.
Инна мирно улыбалась, и то и дело гладила сына по голове, который, сидя рядом, уплетал картошку с мясом. Она мучилась мыслью, как сказать матери - что она скоро едет с сыном в Германию, и уже, возможно, не вернется. Вопреки ее прошлому мнению, что самое сложное в отличном плане это покорить и влюбить в себя иностранца, на самом деле оказалось - отсутствие возможности уговорить строптивую мать и бывшего мужа отпустить ее с сыном за рубеж. Лишь отец был спокоен, и даже рад – с ним – то точно проблем не будет, а если ему дать двадцать евро, так вообще вступиться и вставит, хоть и бесполезных, но два словечка в пользу отличной идеи Инны.
Но Инне не пришлось ничего предпринимать – телефон Дитера молчал, и в интернете он ничего не писал. Молчание, длившееся день, превратилось в неделю, а критические замечания матери в истеричные крики. Прошла еще неделя и Инна, стала заниматься поиском работы – она не могла признаться себе, что с ней обошлись столь несправедливо, унизили и разбили сердце. Удалившись из всех социальных сетей, и оставив безуспешные попытки дозвониться до Дитера, она позволяла себе лишь тихо плакать в подушку по ночам.
Брат, приехав с вахты, лишь усмехнулся:
-А ты чего ждала? От этих немцев добра не увидишь.
- Ай, отстань ты – грустно выдавила из себя Инна, даже не взглянув на брата.
Между ними всегда была стена непонимания, и сейчас она стала на пару сантиметров толще.
-Ты, знаешь, а Василий улетел в США с новой подругой.
- Молодец, - безразлично проговорила Инна.
- Ну, ты и потаскуха! Бросила его, а тебе все равно! – гневно огрызнулся брат.
- Потому и бросила – выкрикнула Инна, вскочив со стула, - потому что все равно!
И уже в дверях, оглянувшись, она дерзко добавила:
- И на твои комментарии мне тоже плевать!
- Эй, эй чего такая нервная…..- попытался вставить брат, но Инна, хлопнув дверью, уже испарилась.
Она и правда, стала замечать, что ее нервы плясали народные танцы, а кровь вскипала от любой мелочи, когда же началась задержка, - она и вовсе запаниковала.
- Беременна!
Тест показал две полоски, а гинеколог потвердел опасения – она была беременна на раннем сроке – буквально три недели.
 «Мне надо дозвониться до Дитера - лихорадочно думала она - Если что даже поеду к нему, и он ответит мне за все!».
В душе у нее взрывались атомные бомбы негодования, непонимания, и даже ненависти.  Да, она даже ненавидела старого немца за столь злую шутку в своей судьбе, а свою судьбу она в тот момент попрекала в подаренной ей возможности эту шутку с ней сыграть. Вечный замкнутый круг постепенно становился петлей на ее нежной тонкой шее. Но не все было потеряно, - она должна была найти этого негодяя – Дитера, - почему он так осторожничал с ней, почему она была так глупа, и узнала так мало информации для контактов с этим человеком.
Она стала звонить - абонент отвечал ей длинными гудками. Пока она держала телефон в руке, который в сотый раз, автоматически набирал номер Дитера, она параллельно регистрировалась в социальной сети, чтобы написать ему письмо, полное женских эмоций и травм. Выйдя на страницу своего старого поклонника -  она долго и упорно пялилась в экран, где на черном фоне под фотографией Дитера горела надпись: «Похороны прекрасного актера и чудесного человека Дитера Брауна состоялись ____в ________»
Гудки в трубке прекратились, и послышался сухой изнеможенный голос женщины:
-Слушаю.
Инна сжала трубку так сильно, что костяшки пальцев посинели.
- Говорите.
Инна всхлипнула и первая слеза прокатилась по щеке.
- Вы кто? – громко произнесла женщина.
- Никто – ответила Инна и упала в обморок.




2014, июнь