В десятках параллельных

                Читателям от 18-ти лет

   
                = I =


                "Мне хочется тебя радовать... кажется от
                этого солнце в небе становится светлее,
                и яркими лучами, совсем как ты, ласкает
                взор направленный на закат. Мне каждый
                закат кажется, что это ты где-то там за
                горизонтом подсвечиваешь мне путь, в
                ожидании меня... И хочется шагнуть..."
                (из твоего письма)



 - Ну что Вы, Ваша Светлость, я и думать не смел! Вы же Валькирия!

    Занялось дыхание. Спокойствие  и ровность беседы чуть свысока - сменяется тревожным ощущением подреберного органа. Откуда он может знать? Кто он, этот простой паренёк, пописывающий стихи? Только что он любил моё тело, наслаждаясь негой и чувственностью, вбирая в себя каждый мой стон с упоением давно им  забытым, и... неожиданно... это. Не может он постичь Знание, невозможно! 
 
    - Как узнал? - голос вкрадчив и ровен.
    - Это легко - Вы вся в золотых лучах. И пока я любил Ваше тело - Вы летали в небе Сибири, оберегая своего возлюбленного.
    - Столько месяцев хранить верность... Столько вынести боли глубинной. Решиться на измену телесную дабы вернуть себе ровность через усталость карнальную... И вот. Неверный выбор партнёра.
    - Ваша Светлость, я добр, но могу причинить зло если меня оскорбляют.
    - Зачем же? Ты ведь и сам знаешь - Аннушка уже разлила масло. Где-то там.
    - Но пока Вы не решите выбросить меня из своей жизни, могу я снова приходить и ласкать бесподобное тело Ваше?
    - Как узнал, что решила не видеться с тобой?
    - Знал изначально. Ваше сердце и разум Ваш, Ваше тело и мысли - всё занято. Вы им больны, Герцогиня.
 
    Снова вздрогнуть. Но мой родовой титул, кровь моих предков - откуда знать ему было? Действительно же, не бывает в мире случайностей. Не реши я его пригласить для утех телесных сегодня, после стольких обмороков и нервных срывов - не подверглась бы риску быть "прочтённой". Загляну в его мысли когда уснёт. Он не враг, врагов я чувствую слишком хорошо и задолго. Но вполне может оказаться первым из подосланных. Но нет. И это не так. Ведь, спеша ко мне сегодня, чуть не был сбит машиной. Аннушка. Предопределённость всего. Как и моя болезнь. От которой не ищу излечения. Даже если порой хочется выть от ожогов  кинжально-вонзённого в вены яда любви.
 
  Паренёк прав, есть две ошибки, совершив которые - распрощаюсь с сим неплохим телом. Тогда исчезнет главная из моих реальностей. Не для того я столь утончена, чтоб быть преданой тлену. Нужно понять где именно те тропы, которых стоит избежать. Одно знаю точно - если хоть одна из них ведёт в Сибирь и оканчивается тем, что тленные зовут Смертью - не остановлюсь. Люблю ибо. Воина люблю. А у Валькирии не может быть сомнений когда она любит всей страстью души. Одной из ипостасей этой параллели, земной.

    - Я увижу Вас завтра?
    - Ты увидишь меня с утра. Обними и береги сон мой.

    
     ... Где волк мой верный? Скорее в путь! Этой ночью медлить нельзя, мыслью я охвачу не всё пространство поля битвы. Как горячи бока твои, мой верный волк крылатый, как высоко летишь сегодня, прочувствовав всю глубину моей тревоги...

    Сибириада вековечная, нет края и конца тебе, как не помнит никто начал твоих. Только имена Воинов сохранились в памяти твоей, только имена. Стёрты картины всех битв, всех сражений...Некоторым одарённым было всё же дано право отметить иные из вех твоих, прозреть осознанием грозности твоей и... попытаться перевести это в буквы человеческие. Но - всё не то. Искажены картины. Тебе, Сибириада, вовсе не нужны ни книги, ни прозрения. Только имена Воинов, только их оставляешь ты в памяти.

    "Я вернусь к тебе, обещаю. Когда окончится сибирская война - вернусь и буду как прежде любить тебя..." ... "Война будет прекращена" - отвечаю я ему, а сама в лёгком сарказме приподнимаю край губ улыбкой, зная... конца войне этой нет. Её можно приостановить, на некоторый отрезок эфемерности, которую смертные зовут Временем. Но не закончить. "Но, постой, как, откуда, откуда тебе знать об этой войне, это ведь в другой параллели?..."
   
   Промолчать в ответ Воину могла бы. Но женское сердце глупо когда оно полно всеобъемлющей любовью. Во все времена и во всех измерениях - глупо. Не слепо, нет. Утверждения о слепой любви всегда меня веселили, что может быть веселее этого? Только любящее сердце - зряче! И всесильно.

   "Невыносимо. Зареветь в голос, горькими слезами, во время экстаза - такого и придумать невозможно. Может тебе и смешно, считая, что многое знаешь только ты и никто другой,  но я очень даже могла остановить тебя, остановить творящееся... Но не имею права держать тебя, не дать тебе свершения  этого отъезда и продолжения вовлечённости в вековечность войны. Кем стал бы, да и кем стал бы лично для меня? Собери меня из образов воинов, берегинь, валькирий и земных королев. Может пазл и сложится. Исход битв тоже могу решать. Даже если расплата неминуема. В данном случае я сделаю мало - придам огромную скорость исходу твоей личной вовлечённости. Большего сказать не могу. Одно нужно было сделать тебе - прижаться к силе моей, это спасло бы от многих-многих "уколов". Не взял, в гордыне своей. Сейчас главное - держись золота, золотого цвета, золотого меча. Ты поймёшь. Часто представляй золотой Свет.В золотое одела - не дай уколоть медью. Присмотрись к врагу - возможно он на твоей стороне.    Твои представления о временнОм отрезке крайне неверны, ты вернёшься совсем скоро. Что до твоих утверждений:  "Даже если ты не дождёшься меня - не важно. Ибо я найду тебя" - мне сейчас больно осознавать грядущее. Я отпустила. Боль двойная - друг, истинный друг, уезжает тоже завтра, но на войну этой реальности, земной. Моя Сила понадобится и ему. А две параллели миров могут разложить меня на атомы. Не сопротивляйся только когда в подреберье будет звучать солнцем и теплом, то любовь моя. И Сила. Находи минутки и меня каким-нибудь глупым словом поддерживать. Обняла бы тебя перед отъездом, это исцелило бы, но решать только тебе. Люблю. Скучаю. Жду. И так будет всегда. Лёгких и светлых путей тебе, любимый!"


                "Секс - это меньшее из того, что женщина может               
                дать мужчине. Он не настолько уж дорого стоит и
                достаточно часто встречается, чтобы придавать
                ему какую-то особую ценность. На самом деле,
                куда как дороже стоит Нежность - то, что
                Женщина отдаёт не всем и даже не всем тем, с
                кем спит. Нежность не купишь, не украдёшь, не
                возьмёшь ни обманом, ни силой; и ни с чем не
                перепутаешь..."

                (с)

      Я несу тебе Нежность в своих ладонях. Нежность, вскормленную твоими словами, иногда прозрачными как слеза, иногда тяжёлыми как свинец. Нежность, что дала ростки из тлена наших ранее разбитых сердец, и ростки её знойны изначально. Нежность ту, что окутывает все наши мысли и помыслы, все разлуки и домыслы, все попытки утишить наши бьющиеся в унисон сердца. Мы со-звучны. Со-предельны. Со-единены. Нежностью соединены.
     Любовь. Так много граней у слова этого, так много определений, звучаний, смыслов... а слово одно. Истёртое смертными до прозрачности. Но мало тех, кто помнит истинное его звучание - которое в сердце. Недавно мне  немного озвучили моё собственное представление о физическом восприятии любви, и это было сказочно - понимать, что не я одна знаю где именно и как начинает звучать любовь через тело. Она начинается в области пупка, того самого места, с которого и начинается путь земной. Сначала именно там становится тепло, затем  неровность пульсации, ощущение всхода до самого сердца, в сердце отдаёт уже жаром невыносимым, но возвышенно-тонким, затем всходит к горлу и... перекрывает дыхание, стон, звук... Комом светлым оплетается вокруг горла, нисходит обратно к сердцу, и... удар за ударом сердце бьёт неровную дробь хрустальных капель дождя по сухой жести стенок. Только это любовь. Только так зарождается то волнение душевное, которому названия и нет. Влепили всё в одно слово и не разобрать теперь о чём шепчут смертные. То ли о всепоглощающем чувстве рождённом в околопупочном пространстве, то ли о низменном желании соитий. Вот потому - я несу тебе свою Нежность. И чаще говорю, что обожаю, чем что люблю. Обожать - для меня высшая форма принадлежности тебе.

    "Не могу знать, кем для меня ты окажешься в конце (когда и в чём конец?) . Ангелом или демоном, счастьем или мучением, переходом света во тьму или отблесками тьмы на свету. Эпистолярным другом, который на большее и не
решится, (да и не нужно, может, тебе), или человеком из плоти и крови, истинно желающего познать меня и мой мир ...в одновременном желании быть раскрытым и познанным, и любимым. Прошлым, из которого будут выуживаться крупицы
отданного тобой света,  в те минуты, когда боль от потери разорвёт мою аорту... или переполняющим счастьем присутствия в жизни моей мужчиной. Мне не дано понять ни твоих мотивов, ни страхов, ни помыслов, ни
желаний. Скупые строчки стараюсь никогда не домысливать, ибо  игра  в домыслы имеет вполне определённый конец - разочарование. Стремления плыть быстрее реки твоих побуждений в порыве узреть берега залива - тоже в прошлом, не из-за тщетности, а только потому, что всё равно будет так как дано быть. Просто река может свернуть к теплому морю, а может и к ледяному. Не тонуть же на её середине только потому... что неизвестен конечный пункт. Да много еще образов.. как те же две реки, которым или прорезать твердь земную чтобы слиться в одну, или плыть себе на поверхности чернозема вдали друг от друга и к разным морям. Сейчас - ты знаешь больше меня.  Может ведь статься и так, что твоя игра тонка до граней изящества, и мне не понять, что мною всего лишь играют... и водят... и насмехаются над моей наивностью и над искренностью чувств. Ведь и это возможно... Но ... я доверилась тебе, твоим скупым строчкам, твоим скупым прикосновениям, невозможностям встреч и солнца в нас... всему этому я доверилась. Чувствуя на зверинном уровне души - что ты светл. Не могу знать кем ты окажешься. Но одно верно - в любом случае - моя благодарность тебе огромна. За творчество. Сияние и восторги я выудила бы себе и в других отношениях, с любым другим, а вот творчество и жажда прекрасного и сверхтонкого - это только твоя заслуга. Так уже было в моей жизни, и я была тогда не просто внеземной сущностью в том эфире страсти, но и царицей Слова. Я знаю, что рядом с тобой я выросла бы ещё и ещё больше возможного. Я знаю, что просто прогуливаясь вдвоём мы сражали бы прохожих невозможностью для них такого сияния... И ты знаешь. Но все наши ночи, вся уже разбитая в будущем посуда, всё торжество истинных чувств - меркнет перед тем чудом, что ты уже сотворил - я пишу. А это - источник моей жизненной силы. Так что.... если в конце только боль - я даже не обижусь."
   
Вот так зарождалась моя любовь, вот в этих словах и есть всё околопупочное пространство. Заполненное тобой одним.

   "Я дико соскучился по Уму, нет, не по телу, а именно что по Уму. И я готов, жадно захлёбываясь, читать все строки от тебя, слова, фразы; впитывать это в себя, ведь всё это написано теперь только мне. И мне не важно, что было, и не смешно, что будет..." Вот так зарождалась любовь твоя... И ты знал много больше чем я. Ты видел ясно всё то, что нам предстоит пройти на пути к счастью. Но мы оба прочувствовали главное - мы не могли не встретиться.
   
   Наша ночь. Иной она быть не могла. Откровение тел и душ. Осторожные взгляды - за - нежностью, в самое её зазеркалие. Чтобы привыкнуть к ней. Отдавать и принимать самое сокровенное. Её могло и не быть, нашей ночи, ведь это только дань карнальным нашим желаниям, а мы выше, выше. Но если б её небыло.... Ведь среди скомканных и мокрых простыней - два самых прекрасных тела... и шёпот:
   - Как хорошо, что я приехал в Питер! Я узнал тебя!..
   - Как хорошо, что я не успела покинуть Питер, отдавшись желанию минутному!..
   - Я нашёл бы тебя. Где бы ты ни была. Ты же знаешь, что я нашёл бы тебя...



                "Иногда нам встречается человек,который
                разрушает целый мир и создает новый. 
                Ценность этого человека заключается в
                том, что без него твой мир превращается в
                руины. "

                Дмитрий Гринберг

    

   

    Мой верный волк опустился плавно в самой чаще густого сибирского леса. Тайга. Откровение игры света на краю тьмы и тьмы на краю света. Полутона предзоревой степенности. От интенсивности чистого, до прозрачности, воздуха закружилась голова, не упасть бы. Идём, мой верный волк, искать нашего Воина. Здесь он, моё сердце знает.
 
  Много шагов и израненность ног... Но мы вышли к этой поляне, к самому краю её. Дальше нельзя. Ты обернулся, всматриваясь сквозь первые лучи восхода в темень лесную - ты нас услышал сердцем. Но, встряхнув головой, будто отгоняя наваждение, отринул мысль. И о земном тоже. Ты не со мной и не в том измерении. Просто всегда ощущаешь моё присутствие, не столь важно в какой ипостаси пространственной прихожу к тебе. Сейчас я даже рада, что ты настолько привык ощущать моё присутствие постоянным фоном, что догадаться обернуться ещё раз - и не помыслишь. Нам встречаться глазами сейчас нельзя никак.
 
 Вот только золото моих одежд и волос не выдало бы меня. Не успела накинуть тёмный плащ воительницы, спешила увидеть. Не звякнул бы в ножнах меч золотой мой. О волке верном не думаю - столько битв вековых видал он, столько троп пройдено рядом со мной в вечных вылазках тайных, что не обнаружит себя ничем. Слился с теменью.

   Ты стоишь среди света один. Весь в сиянии, окутанный дымкой золотых лучей, сплетённых с лучами твоими. До боли родной и до боли непознанный. В ореоле исходящей от тебя силы твоя красота становится просто невыносимой для глаз. Ведь каждая чёрточка родная, каждое легчайшее движение  рождает во мне волны тепла. И только глаза твои... снова наполнены невозможной для любящего моего сердца...печалью.
 
   Мне пора, мой любимый, мне нельзя оставаться. Тебе предстоит сражение и я могу отвлечь неосознанно. Утроила силы твои, вдохнула чуть больше света в помыслы, вот и пора. Сегодня всё будет быстро и легко, пути рассеяли густоту обманных туманов, химеры снов уже не кишат у ног твоих сонмами, ты светл.

   Всего несколько эфемерностей назад ты был в опасности. Писала тебе до отъезда приглядеться к врагу, знала исход многих битв, но сама... Сама не разглядела в друге своём - того кто встанет против тебя.

   - Мне скоро придётся лететь в Сибирь, спасать твоего возлюбленного.
   - О чём ты шепчешь, Князь? Спасать никого не придётся, с ним всё хорошо.
   - Не понимаешь, Богиня моя, что видение мне было сейчас. Я должен буду принять его пулю, ну, то есть... это, принять пулю, предназначенную ему.
   - Князь, с твоим косноязычием я смирилась. Но когда начинает твоё видение путать измерения и параллели - пугаешь невиданной сумятицей. Какие пули в Той войне? А в этой реальности мой возлюбленный чересчур осторожен и ровен, уж точно не пули в жизни его. Только расчёты и решения.
   - Богиня моя, - стоя уже на коленях восклицает этот гигант, - я сказал что вижу.
   - Забудь. Аннушка там масла не пролила.
   - Но! Но ты забываешь, что я Волк! И моя волчья сущность обладает Даром!


   Князь появился в жизни моей незадолго до твоего отъезда. Как из коробочки. Гигант с открытым и добрым сердцем, будто оставленный тобой телохранителем моим. Не учтя, что хоть и проблескивает Мысль там, но только Мудрая может дослушать его дабы выудить крупицу истины. Великие китайские императоры владели даром этим - слушать. Нет, выслушивать. Тех, кто разумом малым наделены в силу несвойственности молчать, и из всего ими сказанного - отбирать ценное, правдивое, верное. Услышать коллективный разум дабы осмыслить происходящее и придать верное значение событиям. Тем и выигрывались великие сражения.
   
    Силы многой лишилась я в тот день. Силы большей, чем могла отдать. Но мне важно было переменить пространственно-временные отрезки двух миров, спутать энергетические поля будущего, я должна была защитить тебя. В тот же вечер ты написал в полном удивлении, что пуля была, но отрикошетила в другого. И я возблагодарила Бога за неслучайности в жизни этой, за людей, которые неспроста появляются на пути нашем и за то, что все живы. И за того, другого, помолилась...

               
                =  II  =

                "Забудьте об этом.Раскаяние
                — самая бесполезная вещь
                на свете. Вернуть ничего
                нельзя. Ничего нельзя
                исправить. Иначе все мы
                были бы святыми. Жизнь не
                имела в виду сделать нас
                совершенными. Тому, кто
                совершенен, место в
                музее."
               

                Эрих Мария Ремарк
               




        Возникновение ситуационных коллапсов закономерно если в жизнь, которая только для двоих, впускать чужих. Тем более чужого. Влюблённость Князя веселила меня, напоминая о ненаписанной ещё, но многие годы вынашиваемой книге "Набережная разбитых сердец". Книге-фарсе, книге воспоминаний обо всех мужчинах, которых рано или поздно видела коленопреклонёнными у ножек своих. Охотница. Чувственная, эмотивная, но охотница. Насытившись лицезрением  павших ниц - старалась как можно скорее о них забыть. Пленных не брала. Только трофеями - сердца.  И в этих сердцах остаюсь жить вечно.
    Вот и сейчас цикличность истории, и сейчас у ножек моих разбитое сердце, вне зависимости от меня и моих желаний. Князь всего лишь жертва нашей с возлюбленным волны энергетической. Любящая женщина столь прекрасна в своём сиянии, столь наполнена искренним светом, что не только молодеет, но восхищает  пространство вокруг себя. А если эта женщина ещё и любима..!

   - Богиня моя, сокровище неземное, позволь быть твоим навсегда! Прошу!
   - Увы, Князь, оставим пустое пустому, я не беру пленных, чужие жизни мне не нужны.
   - Но он не вернётся к тебе! Я знаю, я чую, волчьим чутьём, что он не вернётся.
    - Полноте, Князь... Он уже возвращается.

    Мой верный волк, нам в путь пора, нас ждёт бескрайность и мой возлюбленный, спеши же к нему! Читаю в глазах твоих вопрос немой, вижу недовольство.. Но что ж поделать, мой верный, если Князю мерещится, что он может олицетворять тебя? Внушили ему в земном измерении пару поверхностных идей, он и принял горделиво за правду... Представь если вас познакомить? Настоящего Волка с тем, кто им нарёкся? Но... хоть повеселимся.
    Мы нашли тебя, любимый, на этот раз в чаще лесной, без просвета, без тропинок витиеватых, без видимого выхода. Что пошло не так? Отчего поникшие плечи вижу твои, отчего в глазах темень печали и боли? Мне не подойти, не обнять, не прижать к нежному сердечку чтобы вдохнуть в тебя радость и свет... Только пытаться держать тебя силой своей любви, только это позволено. Мне ведь известен исход сегодняшнего сражения - ты вновь победителем вышел на свет земной. Значит должен лучиться и быть окружённым сонмами воздающих хвалу и песнопениями услащающих слух твой. Пригляделась. Отпрянула в немом крике - ты лишён моих золотых лучей, моего потока любви. Опустив голову встречаюсь глазами с верным волком моим и понимаю всё. Это проделки Князя. Ох не зря он вчера измучил россказнями, что попытается усилить нашу с любимым волну, нашу энергетическую связь, "повязав" сверх неё силу свою, защищая будто бы от незримых сущностей пытающихся её разрушить. Негодник! Вот почему привиделась мне в картине сегодняшней схватки  волчья морда в оскале хитром.
    Любимый, вот от того кедра проложу еле-видимым золотом тропку к опушке. Иди по ней. Обнять всею нежностью сквозь параллельности сил уже не найти. Я вернусь...
   

    Просыпаюсь от вскрика собственного. На кресле, еле вместившись, испытывая видимые неудобства, спит Князь. Ну как.. спит? Храпит так, что мне не понять сотрясает ли землю дух вулканический, или это просто стены решили станцевать поутру. 
   - Князь! К чертям собачьим, просыпайся!
   - О, Богиня моя, а я всего лишь вздремнул, ненадолго, клянусь! Я ведь всю ночь оберегал твой сон!
   - Сядь и лиши мои ножки своих поцелуев. Закрой глаза и расскажи весь свой сон за эту ночь.

    Ну да, задача не из лёгких. Пока он это сделает - успею принять душ и одеться. В другой бы жизни у него нашлись бы шансы стать одним из моих мужей. Ведь добр и искренен, по-своему наивен и даже где-то красив. Таких и берут в мужья чтобы пресловутую "стену" иметь. Но в этой жизни... ни единого шанса.
    Лёгкие струи горячей воды спадают на тело, лишая влияний извне, смывая налипшую грязь человечьей среды. Вспоминаю слова любимого: "...И каждый вечер,  мотаясь по стране, сидел и думал, ну как же можно тратить всего лишь 4 минуты на принятие душа. Ведь в душе и душа становится свежей и чище, а в том мире что мы живем, в душе тратить меньше пяти минут ну просто страшно. А вдруг накопится?  Но чувствуя твой трепет, полагаю, что вся грязь людская от вибрации твоей души слетает не задержавшись ни на миг."
    Слезинки дуальные, близнецами прозрачными - вниз по щекам, напоминанием о призрачности наших надежд...

    Закрыв глаза начинаю ежеутренний ритуал. Влить золото расплавленное в себя, принимая все его формы пока оно принимает формы мои. Принять всё его тепло пока оно сливается с моим теплом. Разлить внутри себя наподобии первого глотка тончайшего вина - изысканность вкуса постепенно обволакивает изнутри,  попав в густую кровь мою обтекает каждую клеточку , даря тепло и нежность, и даже аромат. Теперь медленно выплавить золотую струю во внешние формы тела, создавая вокруг себя шар золотой. По левую руку всегда оставляю открытую "дверцу". Сквозь неё, плавно, совсем плавно, я втягиваю образ любимого, прикасаясь к нему еле уловимо. Закрываю весь шар, расширяю его и придаю вращение. Извне от весь зеркален, и этим вращением  отбрасывает всё лишнее и плохое, способное угрожать нам во внешней среде - мелких сущностей, злобу человечьих отражений, полных зависти и вожделенья, энергетические послания негативных пространств... И многое другое отлетает в незримые дали пока мы кружимся с любимым, поднимаясь всё выше над всем людским, обнявшись и сладостно целуясь.
   
     Как объятье нежно твоё, любимый! Как долго оно длится, бессмертное твоё объятье... Фантомно, до боли, ты здесь, со мной.   Пальцы, запутавшиеся в моих волосах волнуют кровь изыском ласк и желаний передаваемых. Целуй же! Целуй! Ту, что во всех эфемерностях целовать себя не давала. Только губы твои. Сейчас только губы твои. Вслед за пальцами по плечам, обволакивая нереальностью. Вниз, к груди моей, вниз губы твои. Жажда твоих поглощений выше меня, с этой жаждой жажды справиться тяжелее всего. Воздух вокруг нас густ и вязок, шёпоты ниспадающей по телам воды утомляет присутствием, трепет осознанного пространства вводит в состояние блаженства. Ты сегодня горяч, ты торопишь меня. Не дав возбужденью продлиться -  разворачиваешь, зубами захватываешь нежную кожу мою между лопаток, крылья мои ощущая фантомные и... Движеньем одним, резким и быстрым, входишь в меня...
   
    - Ты вспомнил, Князь? За кофе благодарю.
    - Сокровище моё, я вспомнил. И мне страшно. Много лет мне снился один и тот же сон, а найти ему разгадку мне всё не удавалось. И лица я не мог увидеть.
    - Расскажи.
    - Ещё в детстве пришёл ко мне этот сон, и периодически повторяется во всех деталях. А сегодня он полностью сформировался. Мне снится, что лежу я погибшим викингом знатного рода и весь при регалиях на поле битвы. Вокруг только тела мёртвых, вороны и тишина. А надо мной склонилась дева прекрасная, в золотых одеждах и в золоте волос. Оплакивает. Затем легко поднимает моё огромное тело и уносит ввысь. А сегодня... Я сегодня ясно увидел лицо девы, оно всегда было скрыто, и это - твоё лицо, моя Богиня!
    - Что ж...Я не сомневалась, что рано или поздно ты прозреешь, Князь. О чём сон твой? Кто я?
    - Дева юная и прекрасная.
    - Задумайся. Кто уносит с полей сражений лучших из Воинов чтобы усадить их за стол Одина, подавая изысканные блюда и тонкие вина?
 
    Гигант вскочил с кресла будто в ужасе. В глазах потемневших расплескались удивление и страх.

    - Ты - Валькирия?
    - ...Вот этого ты не учёл когда попытался навредить моему возлюбленному. Думал, что спутав тропы путём изменения временнОго пространства и лишая его моего потока любви - помешаешь его возвращению ко мне? Ты всего лишь навредил ему, но помешать ... Для этого сила нужна божественная, а не твоя, наносная и малая. Неужели ты вообразил, что помешав ему вернуться, сможешь в действительности мужем стать моим?
    - Но... но... Но ведь я люблю тебя больше чем он!
    - Маловажно. Сейчас ты уйдёшь из дома моего навсегда. Не потому, что не мил. Я спокойна и всё ещё считаю, что парень ты неплохой. Любовь твоя оказалась с червоточинкой. Нам с любимым теперь ещё месяц залечивать раны нанесённые глупостью твоею. И нам будет тяжело даже воздух вдыхать. И полёты станут невозможными на некоторое время. За себя я бы простила. За него - не хочу прощать.


            
               

   
                = III =


                "Прости. Так будет правильнее."
                (из твоего письма)



               
          Прокопчённые стены Зала Павших сотрясены раскатами хохота сотен Воинов, славных Воинов, сопровождённых ею в Валгаллу за многие и многие века. Immortal and divine* прежде, стоит она теперь в лохмотьях золотых одежд; шлем, покрывавший ранее золото волос, покоится у ног её, олицетворением свержения. Но в царственной осанке и гордом профиле - ни капли расскаяния, ни следа боли. Великий Один, седой и грозный, возвышающийся над миром всем поверх стен и условностей, поднял руку в запрещающем жесте. Смех умолк, в деревянной посуде более не дымится только что поданное мясо, мёд стынет в чашах. Праведный гнев Отца обрушится сейчас на неё, ведает. Но она не дрогнет.

   - Я призвал тебя, дочь, для ответа. Четыре Луны сменились с тех пор как низверг я тебя, недостойную, лишил бессмертия, оружия, и прав. Против воли моей ты полюбила смертного, против воли моей вторглась в параллельность чужой войны, изменив исход битвы. Не я один гневался, не я один желал стереть тебя в пыль...
   
    Зал полнится нарастающим ропотом Воинов. Кажется, звон их сердец действительно превратит её в пылинки.
 
   - Дочь, множество славных Воинов ждут тебя на полях сражений, павшие гордо, павшие храбро, в надежде на крыло твоё, на веру твою, в надежде испить мёду из рук твоих.

   - Отец, но сёстры мои...

   - Не смей перебивать отца! Сёстры твои праведны и мудры, и сердце их холодно. Но не их забота возвышать Воинов, только твоя. Мы решили вернуть тебе меч золотой и волка верного. Ты имеешь право вернуться к нам, теперь, когда ты убедилась в ничтожности земных желаний. Теперь, когда он отринул тебя. Говори!

   - Отец, милуй меня, Отец! Когда уходит любовь, её место занимают ненависть и злоба. Дочерью твоей, валькирией, - гневом сожгла бы даже следы его. Но смертной, низвергнутой, павшей, - люблю его. Вопреки.

    О, этот крик! Крик сотен возмущённых глоток, вознесший собственный её крик смертельно-раненной богини, крик храбрых, горячих сердец. И кажется -литься слезам, рваться душе, вонзаться кинжальному яду в вены, пасть голове от мучительного стыда, но... Но стоит она царственно и непоколебимо.

   - Что дала ты ему, дочь?

   - Вечность, Отец, несла ему в раскрытых ладонях. Вечность и славу. Сердце, расплавленным золотом любви, по капле ему отдавала через солнечные лучи. Словом, бессмертным Словом, излечивала его неверие. В битве бесславной не нашёл он веры в меня, не вознёсся победителем над полем сражения. Отринул.

   - Что взял он?

   - Ничего, Отец. Даже когда пришёл смертным странником, земным и уставшим, когда весь мир и все его перекрещения были у самого сердца его - не взял ничего, закрыл путь к душе своей, ушёл слепым.

   - Он золотом ослеплён, дочь. Но не золотом твоей Вечности, а только низким золотом недр, правящим умами смертных. Почему же не дала ему ты золота?

   - Любовь, Отец. Её нельзя купить или продать. Никаким земным золотом я не излечила бы сердце его, не открыла бы раны чтобы влить исцеляющего блага. Только он мог сделать выбор. И, встав с постели моей, ушёл химерой вслед за химерами.

               
                "Разлуки жало ты вонзил в моё открытое сердечко,
                Не понимая, что жалел, и что жалеешь - лишь себя."
                (автор)

               

          Мучителен путь до сердца твоего, любимый. Потоки перекрыты, лишена оружия и Силы, но путь мой к тебе светел даже если невыносим. Доползу вопреки всем и всему, вопреки нелюбви твоей тоже. Помнишь битву бесславную, когда потерял ты веру в меня, отринул мой свет, в гордыне своей принял бой в одиночку? И даже не с противником умелым и храбрым, а с собственными химерами. В ту ночь Отец низверг меня на Землю во гневе своём. В ту ночь ты потерял тоже - и свет и силу, и любовь.

     /Зная, что услышу тебя после полуночи и начну тихо умирать, даже без крика, еще в резком полёте к земле, из разверстого неба выкинутая безжалостной рукой твоей... ты всё же говорил со мной именно в полночь. В буквы заряжен весь яд твоего сарказма и твоей нелюбви скопившейся. Долго молчал, что мешаю, путаюсь в аду твоём, копил для финального удара. Я расскажу каково это. Уже давно ты нанёс мне удар в спину, резкий, подобием топора. И со спины вскрыл мою грудную клетку. По локоть засунул руку и держал моё сердце в ладони своей. Не заботясь, что жизнь сочится прямо в пустоту бездушия.  Поигрывал тёплым и нежным сердечком в любой прихоти - не хватает тебе света - сжать больнее, будто лимон выжимая в утренний чай, по капельке... И оно начинало биться ещё сильнее, удивляя тебя силой любви сочащейся. Нет достойного развлечения - выпустить сердечко из ладони, пусть пробует регенерировать ткани и вновь приживаться в гнезде своём...Чуть затянулись раны - пройтись по ним ржавым ножом, вновь продираясь пальцами сквозь кости и мясо -  добраться и сжать. Гори, мол, глупое сердце, не умеющее гаснуть. Но в конце концов, когда на последнем дыхании оно выплеснуло всю силу любви и нежности и терпения - тебе игра надоела. Вошедши в полночь - вырвал его целиком, сбросил на грязую землю и  с прежним цинизмом втоптал его. Глубже и глубже. Цедя сквозь зубы последнее желание - свети и сейчас, гори для меня.../
    
    Оно светило, светит и сейчас, когда ты отдалён более чем звёзды на небе. Оно помнит прикосновение твоей любви, дыхание нашей вечности, притяжение наших тел, оттого и свет в нём не меркнет, освещая путь твой.

    /Отлетев - приняла свой истинный облик - грозный и гордый. Первый порыв - уничтожить весь твой мир и все его ипостаси - жёстко проконтролирован. Живи.Только живи!  Страшная в своей дикости боль настигнет тебя совсем скоро. Теперь ты можешь сжимать только одно сердце - своё. И в безумии своём ты очень скоро начнёшь вскрывать и свою грудную клетку, тщетно, тщетно пытаясь выдавить из него остатки моих - любви, нежности, света, тепла - что ещё гнездятся в затерянных уголках сердца твоего. Вскоре ты почувствуешь горчайший вкус моих слёз, но это будут твои собственные. Невыносимость жить без света моего очень скоро заполнит каждую твою клеточку мраком вязкой и чёрной тоски по мне. Даже от раздавленной всей массой смертельного горя - ни слова ни помысла злого не дождёшься. Всё намного проще - ты столь долго ужесточал своё сердце, так долго уходил во мрак и боролся с любовью, что теперь из мрака даже ползти не хочешь. Всего несколько дней назад - мог и хотел. Но тьма поглотила. /

     Твой полёт под полуденным солнцем был предопределён, слишком сильно ждала я тебя. Осторожные объятья, робость взглядов, тихие слова. Будто приглядывался - та ли я, тот ли ещё свет во мне, действительно ли так любила и ждала. Выше твоих ожиданий, любимый, выше. И ты скажешь мне: " Ты та самая которую ищут всю жизнь, а найдя - не могут поверить. Достойнее тебя я не встречал."  Лёжа в тихой неге на плече твоём, вдыхая твоё дыхание, я так и не успела сказать тебе, что достойнее тебя и мне не встретить. Оба мы знали ещё до встречи о предопределённости судьбы.
   
     Этот полёт вдохновит нас на многие слова и сила чувств возрастёт до прежних небес. Хоть и устали мы оба смертельно, хоть и лишены прежних солнц в нас, в ненужной борьбе за власть и золото утеряны крылья, но свет любви ярок и чист. И благодарность моя ко Вселенной так же искренна как любовь к тебе. Придёт день когда я сделаю тебя счастливым, ты же сделаешь счастливой меня.


               
                Когда до земли всего
                лишь миг и пол-
                вскрика  - успей
                подставить               
                крылья мне
                свои. Не потому что
                могу разбиться,
                просто могу
                распрощаться с
                небом...
                (автор)


       Уже много часов стоит она под осуждающими взглядами, слышит гневные возвания к разуму и к отказу от жизни смертной, чувствует боль этих сердец за неё. И понимает - отрицая вечность - отрицает возможность самой себя. Вся страсть дозволенных миров в ней - сейчас горит в венах и пульсирует в висках. Остаться в этой параллели, дома, означало бы принять прежний облик и достойно вести жизнь Воительницы. Но забыть о нём, пеплом завесить сердце.   

       - Где он сейчас, дочь?
    
       - В иной исторической параллели, Отец. Он спрятался за мёртвыми словами, сложил себя в ледяной пещере, избегая лучей солнца. У Гедвиды он, великий Один.
      
       - Гедвида? Странен выбор.

       Седовласый Один замолк, взгляд его устремлён сквозь века и миры, лоб прорезают всё больше и больше морщин. Она ждёт слов, но слова не спешат, словам не хочется звучать. И многие месяцы может продлиться молчание, но выстоит она, не взрогнет воздух от её усталого дыхания.
 
        Воины продолжили пир, понемногу гул голосов возрастает, появляются улыбки на лицах, хмель мёда волшебного бродит снова по венам, раскрепощая умы. Вскоре Воины снова примутся рассказывать о битвах славных и сражениях прежних. Но слова зазвучали...

        - Вижу, дочь, как важен тебе путь твой выбраный. И понимаю, что прежней ты быть уже не можешь. Впустив единожды в холодное сердце лучи любви - в холоде жить станет невозможным для тебя. Но скажи, чем заполнишь ты жизнь земную пока он придёт за тобой?

        - Спасать буду, Отец, спасать сердца тех, кто ищет путь Света. В серце моём любви много, поделиться хочу успеть.
   
        - Что станет когда он вернётся из странствий своих, из мрака химер?
    
        - Я верю в него, Отец, верю в силу его. Найдёт он путь, найдёт лучи однажды отринутые, в тоске своей пойдёт к этим лучам. А станет что..? Любовь и Вечность.

        - Ступай, неразумная дочь моя. Волк твой верный отправится с тобой, но теперь лишь эфемерностью. Дано ему вас соединять чтобы потом вернуть вас в лучи славы. Не жалей никого никогда, свети всем, но не жалей, помни о том кто ты.

       Один не обнял её, обнимает он лишь навсегда уходящих. Улыбнулся тепло и нежно, дымкой фимиама растворяясь вдали, вместе со стенами Зала Павших, вместе с улыбающимися во хмелю Воинами, вместе с её ощущением домашнего очага.  Открывшаяся глазам зелёная поляна Земли ослепила яркими красками, пением птиц, густым воздухом счастья. В блеснувших лучах солнца - отблеск заката, в котором любимый и видит её так часто, отождествляя с золотом лучей, с загадкой к которой так часто возвращается. И однажды вернётся навсегда. Чтобы постичь вечность.

                17.11.2014

     * Immortal and divine - бессмертная и божественная. (см. песню Manowar - Righteous Glory, http://megalyrics.ru/lyric/manowar/righteous-glory.htm)